Итак, битва на арене началась.
Свиток 11
Сняв с отрубленной головы шлем, я надел его на свою голову, ведь покойнику он был уже ни к чему. Зазвучали трубы. Их долгий вой был печален, будто со смертью моего первого противника утеплитель все надежды у присутствующих зрителей на мою смерть.
Сквозь гул дождя я услышал, как открылись следующие врата. В стене подающей воды показалась следующая пара красных глаз. На этот раз я решил напасть первым. Отведя меч чуть в сторону, я побежал на своего следующего соперника.
Тот был вооружён так же, как и уже мёртвый его предшественник. Однако тот понял, что я собирался контратаковать и занял оборонительную стойку, подняв стальной щит и медленно описывая круг. На бегу я ударил по щиту снизу, чтобы выбить его из рук и лишить его возможности защищаться, вынудив нападать. Но противник догадался о моих намерениях и наклонил щит вовремя, нанося удар мечом сбоку. Я выставил скрамасакс как раз в тот момент, когда меч уже приближался ко мне, норовя разрубить надвое. Воспользовавшись моментом, я нанёс удар сверху. Противник, подняв вовремя щит и отступив на шаг, отразил атаку сверху.
Я сделал несколько шагов назад. Мы стали медленно описывать круг. Он, подняв щит, и я, тоже готовый защищаться. Его глаза полыхали огнём ярости. Он видел, что я был беззащитен, но знал, что могу парировать любой его удар, отведя кинжалом меч и быстро нанеся смертельный удар.
Тут он начал приближаться. Готовый ко всему, я продолжал описывать круг. И тут он сделал то, что действительно меня удивило: приблизившись достаточно близко, он решил атаковать меня щитом. Замахнувшись, он начал опускать щит быстрее, чем можно было ожидать. Слегка растерявшись, я колебался всего мгновение, но быстро сообразив, занёс скрамасакс над правым плечом. Воистину, это было намного сложнее, чем парировать удар мечом, но всё же я успел зацепить краешек щита и, пусть и с трудом, отвести щит. Но мой противник не ожидал такого решения. Теперь он был открыт для смертельного удара. Меч, войдя в его грудь по рукоятку, окрасился в чёрный. Противник застыл. Я слегка надавил, делая шаг вперёд, и тот упал, пригвождённый к земле мечом. Я был уверен, что ему осталось немного. Вытащив меч, мне оставалось только вытереть его и продолжить битву. Казалось, он был темнее самой ночи, но дождь уже медленно смывал с него кровь. Я обошёл почти умершего «брата» и, присев на корточки, посмотрел ему в лицо. Глаза его медленно тухли, а изо рта текла кровь. «Если я его не прикончу сейчас, то он захлебнётся собственной кровью». Нужно было кончать с ним, и я, встав, занёс меч над головой. Тот лишь еле слышно прошептал:
— Ees uoy ni eht txen dlrow, keeg...
— Yademos... — ответил я и опустил меч.
Вновь и вновь гремели трубы. Снова и снова, благодаря обучению у непревзойдённый мастеров, я одолевал своих врагов, но дело, конечно же, было не в самих мастерах, а в том, как я их слушал. Все, кроме меня, во время обучения пропускали занятия, сбегая в город по своим делам. Только я знал полностью все тайны владения оружием и потому, вновь и вновь убивая своих «братьев», был рад тому, что в обмен на несчастное детство я получил дар, который, в свою очередь, сохранял мне жизнь здесь, на арене в день Тринадцати Огней. Помимо мечников, были ещё магические поединки, в которых я умудрялся и вести физический бой, и в то же время наносить удары по магическим барьерам разума теперь уже мёртвых колдунов, которые не выйдут отсюда, а будут скормлены крикерам или лорганам. Впервые я был благодарен судьбе за то, что она сжалилась надо мной.
Одолев очередного противника, я осмотрелся. Вокруг лежало шесть тел. Все были мертвы. Я убил своих «братьев». Это был конец. Дождь к тому времени уже закончился, и яркое бледное солнце сияло прямо надо мной.
Я встал перед четырьмя мастерами и поднял руки вверх, до сих пор сжимая меч и кинжал. Но они были безмолвны, и не среди них не хватало той фигуры, которую я не смогу детально разглядеть в самом начале.
Внезапно что-то толкнуло меня. Даже не смотря в ту сторону, я боковым зрением увидел наконечник стрелы, торчащей из моего плеча. Я сморщил лицо. Обломав стрелу и повернувшись в ту сторону, из которой она предположительно должна была прилететь, я увидел одетого в зелёные доспехи лучника. Лицо его было скрыто забралом шлема, и я не смог его увидеть.
Лучник не торопясь достал из колчана ещё одну стрелу, вложил её в тетиву и прицелился. Я наблюдал за ним, готовясь увернуться от стрелы. Лучник выпустил стрелу, и она, загоревшись рыжим огнём и, оставляя за собой полосу такого же цвета, полетела в меня. Я, пригнувшись, увернулся и спустя несколько мгновений услышал взрыв у себя за спиной. Выпрямившись, я быстро прикинул расстояние для приёма и рванулся вперёд.