Меланья. Господин профессор, пришел какой-то господин. Хочет войти. Похоже, он пришел с тем молодым человеком и ждал на улице, но не дождался и хочет войти!
Тарантога. Ах, вот как! Ну, что ж, хорошо. Сейчас мы его попросим. Хм… Куда бы его выслать? Правда, есть множество свободных мест — разве нам не нужны Атилла, Чингисхан, Ганнибал и тысячи других? Понемногу вышлем всю полицию, дорогая моя Меланья, потому что, следует тебе знать, чрево времени бесконечно и поместит в себе всех.
Меланья. Так просить?
Тарантога. Сейчас. Может быть, сначала проверим, как там поживает так называемый Браун? Сидит он сейчас в нижнем палеолите. Так… Поставим, понимаешь ли, Меланья, стрелку так, чтобы увидеть его спустя десять лет после того, как я его выслал. Проверим, чего он добился за это время…
Включает аппарат. Появляется внутренность пещеры — одна стена, слабо освещенная дражайшим светом как от невидимого костра. Альфен в меховой повязке кончает рисовать огромного бизона. Рядом сидит на корточках по возможности растрепанная, перемазанная, одетая в большую медвежью шкуру, но несмотря на это красивая девушка — Пещерная красотка.
Альфен (кончает рисовать, поворачивается к ней). Хе-хе… Моя художник, моя — сильный… Моя — убивать мамонта… Твоя — быть самочка моя художник… Хе-хе…
Тарантога. Прекрасно рисует, честное слово! Что делает адаптация к местным условиям.
Альфен. Самочка… самочка идти к художнику…
Альфен пытается ее обнять. Красотка сильно его отталкивает.
Альфен (ворчит). Гррр… грр… Самочка хотеть еще одна бизон? Художник нарисовать… Художник дать… Но самочка тоже дать… Э? Художник сильный… красивый… (Бьет себя в грудь.)
Тарантога. Ну, этих можно, пожалуй, оставить. (Выключает аппарат, они исчезают.)
Меланья. Э-эх, у господина профессора вечно одно озорство на уме.
Тарантога. Прошу тебя, Меланья, не говори о вещах, в которых ты не разбираешься. Без пещерной живописи не было бы живописи вообще.
Меланья. А я разве что-нибудь говорю? Так просить того господина?
Тарантога. Ах да! Совершенно забыл! Проси, немедленно проси!!!