– Есть, почему же… Есть и в кино…
– Свел бы. Помочь не помогут, дак хоть присоветуют чего…
– Можно…
Она посмотрела подозрительно.
– А не обманешь бедную девушку?
– Тебя обманешь, – развеселился я. – Ты вон какая.
– Какая?
– Рациональная, что ли…
– Что своим умом живу? Рация-то – ум по латыни, так ли?
– Скажем так…
– Иначе-то пропадешь. Если на дядю с тетей будешь надеяться. Я вот и на твой счет не обольщаюсь. Чего тебе до меня. Однако и от помощи отказываться грех.
Неумело, очень уж осторожно потыкала сигаретой в пепельницу, развернулась ко мне, чуть приблизилась, и очень доверительно:
– У меня, знаешь, большой недостаток есть. Все время на себя чужими глазами смотрю. К примеру, стою перед комиссией, басню читаю, а сама их глазами себя вижу: Господи, до чего же нескладная! Колени дрожат, руки плетьми, лицо в пятнах пунцовых, и одета не так, и стрижена не так… Откуда же легкости, или вот как Станиславский пишет, раскрепощенности появиться?.. Или, скажем, с тобой… Ты ведь как думаешь: ага, девчонка из Усть-Камчатска, всю жизнь с медведями жила, чего с ней церемониться. И сразу на «ты». А раз у тебя такой мой образ сложился, я уж и играю его. Ты мне «ты», и я тебе «ты». И не хочу, а играю. И курю вот, и верчусь перед тобой…
А ведь правда. Я смущенно закашлялся:
– Что ж, раз уж так получилось, давай закрепим. Не на «Вы» же теперь переходить.
– Да нет, у меня не получится. Это я так… В роль вошла. Вы вон какой… Взрослый.
– Ой! – обиделся я. – Скажите, пожалуйста! Сколько тебе?
– Девятнадцать.
– А мне сорок. Разница всего-то 21 год.
– Вон сколько! Пять пятилеток! Если каждую в четыре года.
– Ну, погоди. С годами эта разница начнет уменьшаться. Когда тебе будет 62, мне только 83…
Она засмеялась, протянула руку:
– Люба. В Петропавловске мы расстались по-родственному, и пути наши разошлись. Ей добираться в свой Усть-Камчатск, а нам – в глубь полуострова, в страну вулканов.
Ученые не ошиблись. Произошло извержение. Но взорвался не сам Толбачек, земная кора раздвинулась рядом с Толбачеком на совершенно ровной местности.
Мы опоздали. Погода, вертолеты… Словом, когда добрались, новый вулкан уже работал, уже был конус высотой метров триста, по склонам его текли огненные реки, каждые три-четыре секунды раздавался взрыв и десятки тонн расплавленной магмы вырывались на поверхность. Некоторые куски породы взлетают так высоко, что падают уже не на склоны конуса, а вокруг него, как раз туда, где работают вулканологи. Тогда кто-то из ребят кричит: «Бомба!» Все поднимают голову вверх.
Вот она летит прямо на тебя – тяжелый кусок раскаленной породы. Не двигайся, не беги. Подожди еще секунду. Когда станет ясно, что бомба направление не изменит, сделай шаг-два в сторону. И она падает рядом, подняв столб пепла.
Прошло лет двадцать. Однажды в мой кабинет на «Мосфильме» врывается женщина. Красавица! С крупными формами, с открытым русским лицом, с гладко убранной светло-русой прической. Легкой походкой приближается к моему столу, говоря на ходу:
– Вам провинциальные артистки не нужны?
– Нужны, – отвечаю. – Особенно с такой статью.
– Ну вот она я…
– К сожалению, снимаю фильм, где одни мужики…
– А помните, как мы с вами на Камчатку летели?
– Люба, ты?!
Мы расцеловались.
– Ну где ты, что ты?
– В столице. Правда, сибирской. Ведущая актриса, между прочим. Заслуженная… Должны народную дать.
– Садись, рассказывай… Актрисой она, конечно, стала, не могла не стать. На следующий же год поступила, причем в лучшее училище – в «Щуку». Ну, а дальше банальная история. Крутая любовь на третьем курсе, ребенок… От курса отстала, кино прошло мимо. Диплом все-таки получила, вернулась в свой Усть-Камчатск. Два года прослужила, ее отметили, пригласили в другой, более крупный театр, потом еще в один, еще крупнее… Двое детей, счастлива, муж, слава богу, не артист…
А она, конечно, была замечательная актриса, я это чувствую. Жаль только, кино ее не заметило.
Я написал: была…
Начал новую картину, вспомнил про Любу, звоню в театр.
– А Любови Павловны больше нет.
– Что случилось?!
– Автобус… Ехали на выездной спектакль… Грузовик на встречную полосу… Ей как раз только что народную дали…
Эх, Люба, Люба…Мужество
Что такое мужество? Это когда человек не позволяет страху смерти руководить своими поступками.
Мужество – привилегия не только мужчин. Женщины, даже самые женственные из них, часто бывают мужественнее представителей противоположного пола.
Настоящий мужчина – это не бицепсы, не высокий рост и отсутствие живота. Для таких сегодня нашли точное и немного презрительное определение – мачо.