Половина из сказанного Калидасом проходит мимо сознания Джитендры. Он слышит и понимает произнесённые слова, но его разум не фиксирует их. Вместо этого в голове бьётся: «она могла доставить проблем», «вся эта история с родом», «решения должны быть приняты»… Эти фразы произнесены таким скучным и почти извиняющимся тоном… но сознание отказывается принимать подобные доводы.
Джитендра даже забывает о Лилавати и своих попытках пробудить её.
– И всё это, чтобы вернуться? – что-то внутри спрашивает безжизненным тоном.
– Вернуться? Зачем? Нет, здесь довольно неплохо. Избавиться от лишних людей, основать новое королевство или обосноваться в этом… Думаю, изучить людской мир будет интересно многим моим собратьям. Да и всяким там ратри или дайкини место найдётся… хотя о чём это я? Уже нашлось. Но естественно, речь идёт не об этом убогом существовании в человеческом теле – истинному санракши не составит труда отправить сюда демонов в естественном виде.
Хочется закрыться. Запереть каждое чувство на замок. Потому что это невыносимо. Джитендре нет дела до мира людей, сейчас его собственный разбивается на осколки. Неужели мама зря сбежала с острова? Подальше от грязных традиций? Да, она нашла своё счастье, но была убита потому, что стала королевой… Или ей просто не стоило брать с собой Джитендру?
Как ни посмотри, не будь его здесь…
Нет, тогда бы Калидас продолжил свои эксперименты и зверства. Это было более полугода назад, но Джитендра не забыл тот подвал, то пламя и то кровожадное выражение на морде дайкини, цедящего его кровь из надреза…
Нет, Равиндра был прав – на большой земле и несправедливости больше, и жестокости. Сколько ганда погибли по прихоти Калидаса? А маленькая Лилавати, уже успевшая вдоволь настрадаться за свою недолгую жизнь, висит сейчас на каменной башне, и её детское тело равнодушно подставлено снегу и ветру!
А виноват во всём он – Калидас! Первый советник императорской семьи.
Мир действительно ужасен.
Демоны ужасны. И если Калидасу удастся призвать сюда своих родичей…
– И какова… моя роль?
Джитендра не слышит собственный голос. Зато слышит ответ.
– Видишь ли, твоя способность телепортации по сути не нужна. Но она произрастает от силы саубха. Конечно, сами они на подобное не способны, и то, что ты видел во дворце – не более, чем мелкий фокус… но так уж случилось, по природе своей саубха близки к этой способности. Поэтому я нашёл вместилище. Как только башня высосет из тебя всё до крупинки, я направлю скопившуюся энергию в её тело. Вероятность того, что стабилизирующий эффект от души поддельного санракши успешно объединит разные виды энергии, весьма высока. Увы, не думаю, что какой-то артефакт способен выдержать получившийся результат, но эта малютка… и два её помощника… да, они должны прожить несколько секунд, которые потребуются для создания двери.
Калидас чуть приподнимает свои дощечки. Джитендра видит это сквозь ресницы. Он запрокидывает голову и прислушивается к ощущениям на лице. Снежинки опускаются одна за другой, тают, собираются в капли, а капли в дорожки, те стекают за шиворот заиндевевшей рубашки.
«Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана… Кто-нибудь! Поспешите и убейте меня! Это единственное, что я могу сейчас сделать!»
Шорох шагов. Он раздаётся за спиной. И очень скоро сбоку появляется плетущаяся фигура Рагху. Его длинные руки почти касаются заснеженной площадки. Вспыхнувшая было в Джитендре надежда уносится ледяным ветром, потому что Калидас вовсе не кажется удивлённым, он даже смотрит на приближающегося ратри с еле заметной улыбкой.
– Извини, – косится Рагху на Джитендру, прежде чем снова опустить голову.
– Он уже всё понял и сам. Не так ли, поддельный санракши?
– Ты тоже… дей-… действовал его по приказу?
Комок в горле разрывается кашлем. Снег окропляется красным. Скрючившись, царапая локти о камень, Джитендра давится, не способный закричать от вдруг вспыхнувшей в голове сильнейшей боли, пытающейся раздавить ему череп. С трудом оторвав от пола руку, он с силой проводит ладонью по ближайшей светящейся линии… но ничего не меняется. Свет продолжает пробиваться сквозь камень.
– Кажется, успели? – вдруг доносится издалека чей-то голос.
А другой ему отвечает:
– Похоже на то.
_________________
34. Душа
Огромным усилием заставив себя поднять голову, Джитендра всё равно с трудом различает две новые фигуры, возникшие по бокам от Калидаса: одна из них одета в чёрный плащ, вторая в платье из зеленых стеблей, но ещё больше в глаза бросаются её рога, волной уходящие к затылку.
Разве не этот саубха выстрелил в них там, в пещере, огненным шаром?
С того момента вряд ли прошло больше часа…
А Равиндра не обманул – и правда отправился следом, ещё и дружка своего прихватил…
Джитендра не успевает решить, обрадоваться ему или испугаться, а Калидас уже взмахивает руками, словно стряхивая с пальцев воду. Равиндра и саубха отпрыгивают назад, причём саубха скорее отлетает. И всё равно каждый из них мгновенно оказывается заперт внутри собственной пентаграммы – в точности такой же, что и под ногами Джитендры. Только вот никто из них не падает на колени, а сияние вокруг саубха окрашивается в бледно-лиловый.
– Тц, ловушка… досадно… – доносится со стороны Равиндры. – То-то мне показалось, в прошлый раз здесь был какой-никакой, а барьер…
Рогатый друг не отвечает ему.
Зато громко хмыкает Калидас:
– Совру, если скажу, что ждал вас. Но я приготовился, и теперь врасплох меня не застать…
И переводит пристальный взгляд за спину Джитендры.
«Что? У него есть помощник? Или ещё дружки Равиндры?»
– Простите, Ваше Величество, – тем временем взгляд Калидаса становится мягче, а сам он склоняет голову в почтительном жесте. – Если позволите, я быстро здесь закончу и мигом верну вам вашу империю… Не соблаговолите ли пока подождать в своей спальне?
– А если не позволю? – голос Рохана расплавленным металлом проникает внутрь Джитендры. – И не соблаговолю?
– Тогда, боюсь, мне придётся применить силу. Ваше непослушание уже давно перешло все мыслимые и немыслимые границы.
Весь вид Калидаса выражает искреннее сожаление.
Но одна дощечка без колебаний быстро сменяется на другую – и в тот же миг что-то с треском вспыхивает у Джитендры за спиной. Но треск постепенно затихает и становится слышно приближающиеся шаги – потом Джитендру вдруг обхватывают, отрывают от пола и прижимают к горячей груди, остро пахнущей потом и кровью. Перехватив его удобнее и буквально заставив обнять себя за шею, Рохан негромко вздыхает и молча разворачивается к лестнице.
– Как? – голос Калидаса за его спиной звучит растерянно. – Я же знаю все твои обереги…
Это звучит очень жалко.
И очень неподобающе для главного злодея.
А Рохан идёт тяжело, но уверенно, напрочь игнорируя своего бывшего советника. Но когда до первой ступеньки остаётся с десяток шагов, он вдруг останавливается. Смотрит вниз. И Джитендра тоже поворачивает голову… Бирюзовый свет! Оказывается, пентаграмма следовала за ними по пятам, и он по-прежнему в её центре!
– Бесполезно, – всё ещё рассеянно сообщает Калидас, словно мысли его сосредоточены на чём-то другом, а не на словах. – Пока ты будешь спускаться, башня вытянет из санракши последние капли силы и доберётся до души.