– Да, я понял, хо-
Взгляд натыкается на рогатого саубха. Тот стоит в стороне с задумчивым видом. Кроме платья на нём теперь ещё и накидка, правда всё из тех же лиан. Он их из своего тела выращивает, что ли?
– Разреши, я заберу?
И снова Джитендра не сразу осознает, что имеет в виду его дядя. И только заметив, что тот уже снизу поддерживает тело Лилавати, моргает несколько раз, не зная, как реагировать. Просто отпустить? Зачем он вообще взял её с собой? Почему не оставил в фиолетовых водах?
– Да, ладно…
Он смотрит, как Равиндра распрямляется. В его руках Лила выглядит ещё меньше. С тяжелого подола и длинных волос стекает вода, лицо расслабленное и бледное, и губы почти такого же цвета. Мертва. Пуста.
Это больше не Лила.
Отвернувшись, Джитендра закутывается в тёплую накидку и обводит видимую часть сада пустым взглядом.
– Остальные ещё живы, – сообщает вместо него Рагху. – Им надо помочь.
«А мне надо собраться».
Вдруг земля уходит из-под ног. Джитендре кажется, что он падает, но вместо этого какая-то сила поднимает его в воздух. И не только его – рядом со спокойным лицом медленно парит Равиндра. Магия саубха? Рогатый летит впереди, словно указывая путь, но на самом деле никто сопротивляться полёту не может. Приближается правое крыло дворца, большой балкон. Одного за другим их заносит внутрь.
Щелчок – и темноту разгоняет огонь. Таурус подносит пальцы по очереди к каждой свече на подсвечнике, и становится видно четыре кровати по углам. Под балдахинами. Один нежно-розовый, второй лимонно-желтый, третий лиловый, а последний светло-голубой. Такое ощущение, что это детская.
Джитендра тут же вспоминает о сыне.
«Наверное, он в порядке. Рохан должен был позаботиться о нём.»
Эта мысль немного утешает. Но где-то в животе начинает зудеть беспокойство и недовольство собой. Но не нельзя же просто взять и броситься на поиски ребёнка? Сначала нужно позаботиться о…
Рагху как раз заканчивает укладывать на вторую кровать Лала, а Равиндра – Лилу. Таурус по-очереди подходит к слугам башни, а потом останавливается около девочки.
– Она мертва, – сообщает Джитендра.
– Тело – да, – отвечает рогатый.
– Что?
– Тело мертво, – нахмурившись, повторяет Таурус, но продолжает стоять над кроватью. – Её душа в него не вернётся.
– Её душа жива?!
Джитендра не скрывает сомнения. Он уверен – будь Лила рядом, она бы обязательно подала знак! Заговорила с ним, как делала раньше! Ведь именно так он с ней всегда и общался!
– Не знаю. Возможно. Но если это так, то очень слаба. И ты её не услышишь.
«Он что, мысли читает?»
Не смотря на удивление, ответ Тауруса будто перерезает давно натянутую болезненную нить внутри. «Конечно, она жива… наберётся сил и покажется… к тому же, она всегда хотела окончательно избавиться от своего тела…»
– Тебе надо отдохнуть, – подходит Равиндра. – Ты потратил все силы.
Конечно, Джитендра устал. Столько всего случилось за последние сутки… Но слабость не проблема – теперь, когда он понял, что энергия разлита повсюду, ему нужно лишь…
«Что… что происходит? Почему?»
Это странно. Но то ощущение, что поселилось в нём в океане, куда-то пропало. Чувствительность притупилась? Или он снова ослеп и оглох?
– Ты в порядке?
Равиндра касается его плеча, и Джитендра прекращает озираться по сторонам. На самом деле он понимает, что дело не в зрении, а в чём-то другом. Но он рассчитывал на эту силу! Собирался помочь Рохану! Наконец-то доказать свою полезность!
– Джитендра?
– Я… в порядке.
«Разберусь с этим позже.»
Прикусив губу и почувствовав боль, он вспоминает, что ранее уже искусал её до крови. Но заживить ранку не составит труда. Потом.
– А что с остальными двумя? – Джитендра переводит взгляд на Лала. Наконец-то с лица робкого слуги съехала длинная чёлка и стало видно длинный шрам, пересекающий обычно всегда скрытый глаз. – Как им помочь?
– Накормить.
Простой ответ. Таурус даёт его даже не задумавшись.
– Я не знаю, где здесь кухня…
– Не этим, – перебивает рогатый саубха.
И в третий раз у Джитендры возникает ощущение, что колесики в его голове стали крутиться слишком медленно. И всё же он догадывается без подсказок.
– Нет. Никогда.
Таурус, до сих пор стоявший к нему вполоборота, разворачивается полностью и сплетает тонкие руки на груди. Нет, не то что бы тонкие, просто неестественно гибкие.
– Ты предпочтешь их смерть?
– … да.
Решить удаётся легко. Дело, быть может, в том, что Джитендра не чувствует опасности для их жизни, а может – потому что никогда не относился по-особенному ни к Джагжиту, ни к Лалу. Вот если бы речь шла о Лилавати… нет, даже тогда он не позволил бы убить кого-то ради неё.
– Потому что ты не приемлешь смерть ради жизни?
– Да.
«К чему он клонит?»
– А тот мандега… если бы его смерть спасла эту девочку, ты бы всё равно отказался его убивать?
– Я…
«Он же не имеет в виду, что я мог спасти её? Нет, я ничего не мог сделать… Но если бы мог… »
– Он похож на тебя.
Подняв взгляд, Джитендра замечает, что Таурус уже смотрит на Равиндру.
– Нет, не сказал бы… – мотает тот головой. – Но не суди его строго, малыш ещё юн и наивен.
– Не правда!
Может, ему и не так уж много лет, но вряд ли Равиндра сильно старше его. По крайней мере, выглядит он лет на тридцать, не больше!
– ДЖИГГИ!
Неожиданно оглушив комнату криком, в дверь вламывается белокурое существо в серебряном камзоле и со шпагой на бедре. Санджи мгновенно находит глазами Джагжита.
«А он тут откуда?»
Туман в голове густеет с каждой секундой, мысли в нём застревают, разбухают, теряют очертания… Джитендра чувствует головокружение. Голова пустеет, пол становится мягким, и ноги проваливаются сквозь него…
***
Когда Джитендра открывает глаза, вокруг царит полумрак. Горит лишь одна свеча. Но даже так он видит достаточно, чтобы усомниться, что действительно проснулся.
Всё вокруг затянуто зелёным.
Густо переплетённые лианы свисают вместо балдахина над обычной большой деревянной кроватью. Редкие листья кое-где почернели, но в целом от растений идёт живительная сила. Джитендра закрывает глаза и прислушивается к себе. И понимает, что имел в виду Равиндра, когда говорил о «месте в душе, которое занимает демон». Самого «демона» Джитендра не чувствует, но разноцветная тьма и правда расползалась шире, а тонкие нити энергий в ней словно бы стали плотнее. Но это всё. Никаких новых способностей, ни чувства возросшей силы…
И снаружи тоже пустота.
Нет, не совсем. Одна душа медленно тлеет поблизости, но нет больше ощущения, словно всё вокруг пронизано энергией без края и конца. И из-за этого Джитендра чувствует себя обманутым. Одураченным. Что же всё-таки произошло там, посреди океана? У кого он взял ту частичку энергии?
– Проснулся?
В кресле сидит тощий старик – закутавшись в длинную накидку словно в покрывало и высунув из коричневой шерсти только длинный нос и неровную бороду.
– Мириос?
– Да, так меня зовут, юный санракши.
Вытащив руки из-под толстого одеяла, Джитендра поворачивается на бок, подпирает голову рукой и всматривается в старика. Мандега. Такой же как Калидас, только до сих пор живший на острове.
– Дядя перенёс вас сюда?
– Не только меня, – хитро прищурившись, отвечает тот.
Но даже если он ждёт уточняющего вопроса, Джитендра решает оставить эту деталь на потом.
– Мириос, вы всё ещё хотите умереть?
Истинный мандега медлит с ответом, поэтому Джитендра уточняет:
– Я имею в виду, что другой… такой же как вы… он придумал, как открыть дверь… и…
– И тебя интересует, не передумал ли я? И не хочу ли повторить его глупый эксперимент?
– Глупый? Эксперимент?
– Ну да. Насколько я понял, этот ваш первый советник всего лишь собрал очень много энергии. Настолько много, что хватило бы силой прорваться в другой мир. Но вот как ты полагаешь, какова вероятность, что по ту сторону пролома могла оказаться именно наша родина?… Увы, только санракши умеют находить нужные миры.