– Неправильная серия шагов, – раздаётся за спиной.
Приход Васу Джитендра заметил около получаса назад, но замечаний от него не ожидал.
– Вы знаете арвинскую вязь?
– Конечно.
«Арвинской вязью» зовётся набор хваток и положений тела, легко перетекающих друг в друга, способный – в теории – отразить любую атаку. И это совсем не секретная техника. Но хорошо, когда есть учитель, способный заметить неточности и направить в нужное русло. Однако под надзором Джитендра занимается всего пару дней – когда Васу убеждается, что привел в норму все его неправильные формы, снова оставляет одного. И даже слуг, первое время появлявшихся следом за теперь уже Первым Советником, больше не видно.
Но одиночество уже не кажется Джитендре таким уныло-постыдным – и в последнее время он даже почти не чувствует себя жалким. Разве что обиженным, подавленным и забытым…
На самом деле, это всё очень знакомо: точно так же Джитендра с головой уходил в тренировки в замке Зоа, обижаясь на мать, сбегая от насмешек братьев и настороженных или презрительных взглядов слуг… Неужели с тех пор ничего не изменилось? А ведь он грезил, как вырастет. Как отправится в путешествие. Найдёт любимую и друзей…
Быть может, ещё не совсем поздно?
После вынесения приговора Джитендра ждал, что его вышлют на полуостров вместе с другими родственниками Джая Кайлаша, но когда Равиндра пришёл и спросил, хочет он отправиться с ним или остаться – Джитендра отказался. Он ещё верил, что Рохан скоро освободиться и придёт к нему. Придёт и… и что-то измениться в этом мире.
Но Рохан так и не появился.
Интересно, как он отреагирует, если Джитендра возьмёт и исчезнет? Вот прямо сегодня, на пятьдесят пятый день после смерти Калидаса?
Погода кажется подходящей для подобного настроения. С каждым днём всё теплее и в воздухе уже во всю пахнет весной. Солнце светит нежнее, готовятся лопнуть набухшие почки и выпустить первые зелёные листья. Хочется улыбнуться высокому небу и отпустить душу в полёт. Далеко-далеко, чтобы никогда не вернуться… Ксандрия, Интертега, Вивет – столько мест ещё есть на свете, где он никогда не был, столько людей и ганда, которых не видел… На полуостров можно и не спешить, но найти Тауруса и убедиться, что тот ничего не натворил… Столько дел!
Ведь Джитендра наконец-то свободен.
Свободен… и может делать всё, что пожелает…
А почему бы и нет? Он достаточно ждал. Но уходить просто так совершенно не хочет.
А значит – пойдёт к Рохану сам!
Нет, вообще-то Джитендра давно думал об этом, просто не решался. Боялся, что его не поймут, осмеют и унизят… Но если и так, то и пусть! Пусть Рохан всё ему скажет в лицо! Это лучше, чем ждать. Лучше, чем жить, бесполезно надеясь!
Ведь ему нравится император? Даже больше, чем нравится. И Джитендра хочет снова оказаться в власти его объятий. В этом стыдно признаться себе и ещё стыднее – кому-то другому. Словно принять поражение.
Но что такого? Да, он – сдаётся!
Сдаётся, чтобы положить конец своей пытке.
Сегодня. Он сделает это сегодня.
Когда солнце начинает клониться к закату, Джитендра заканчивает тренировку и привычно приказывает принести в его комнату воду. Он стал мыться каждый день. Быть может ганда и способны тренировать тела намного дольше, чем обычные люди, но потеют они точно так же. А после тщательных водных процедур, Джитендра с трудом дожидается темноты. Радостное волнение борется в нём со страхом. Да, он решился, но сердце ходит в груди ходуном. Хорошо, что ранней весной день кончается всё ещё быстро, а жизнь во дворце уже не так оживлённа, как месяц назад. В последнее время тайком находя Рохана, Джитендра всё чаще заставал его в кабинете одного, и знает, что иногда император читает и пишет письма, иногда просто пьёт вино, стоя у окна, порой чертит или рисует – что-то похожее на изображение корабля по частям, и что сегодня он наверное снова будет один.
Тоже один.
«Рохан настолько не желает видеть меня, что даже предпочитает пить в одиночестве» – вот что раньше крутилось в голове у Джитендры, но в этот вечер он впервые не ощущает обиды.
В конце концов, это возможность.
Форма одежды – ночная. Длинная сорочка до пола и шерстяная накидка с капюшоном, чтобы спрятать лицо. Незаметно передвижение по дворцу давно вошло в привычку. Слуги, солдаты… не миновать только охрану у дверей кабинета. Перед лицом скрещиваются две тяжёлых секиры.
– Кто такая?
От волнения Джитендра не может сразу ответить. Он не думал, что его не узнают. Но оказывается вот что может случиться, если почти два месяца прятаться ото всех во дворце.
– Милорд… приказал…
Когда шёл сюда, Джитендра уже был готов к косым взглядам и даже ухмылкам – с подобным он часто сталкивался в башне – но раз уж так получилось, признаваться ведь не обязательно? Вот он и выдаёт эти два слова тоненьким голоском, плотнее натягивая на лицо капюшон.
Его больше не спрашивают ни о чём. Но внутрь не пропускают. Вместо этого один из стражников, почти такой же огромный, как Васу, стучит дважды в дверь.
– Что? – доносится нетерпеливое из кабинета.
– К вам тут дама, Ваше Величество!
– Гони в шею, я никого не жду!
– Слышала? Пошла прочь.
Охранник груб, но не зол. Он не кричит, а просто лениво произносит эту грубую фразу. Возможно, он принял Джитендру за резвую служанку, решившую навязать своё общество императору… ну…
Нет, это глупо.
Джитендра отходит за угол. А потом представляет себе кабинет. Он видел его много раз, наблюдая за Роханом, так что переместиться туда не составляет труда. Просто он так давно не использовал эту способность, что забыл о ней. А ведь мог даже из спальни не выходить…
Этот кабинет больше, чем тот, в башне. Здесь много пустого пространства и окон, но стол почти точно такой же. И точно так же завален стопками бумаг, конвертов и папок. Рохан быстро пишет, склонившись к перу. Щурится. Болят глаза? Он устал?
Тихий треск вылетает вместе с искрами со спинки кресла. В тот же момент император хватается за меч. И только потом вскидывает взгляд.
Джитендра касается тонких шнурков под подбородком, но тянуть за них не спешит. Пальцы онемели, а в ногах образовалась противная тяжесть. Как быть? Сбежать? Притвориться, что случайно сюда заскочил?
Рохана смотрит настороженно. И Джитендра понимает, что забыл скинуть капюшон.
– Побеспокоил?
Спросить получается довольно спокойно. И неважно, что горло сжало от страха – страха, что настороженность на этом усталом лице сменится презрением, раздражением или насмешкой. Но всё, что он видит и чувствует – изумление.
– Рохан?
– А? Да? Джитендра? Это правда ты?
– А ты ждал кого-то ещё?
– Нет, я не ждал…
Странный разговор. Но дышать становится немного свободней.
– Ты… пришёл попрощаться?
– Что? Нет. Почему?..
– Но ты так одет…
Рывком скинув капюшон и развязав простой узел у горла, Джитендра позволяет накидке упасть на вытоптанный тонкий ковёр.
– Что не так с моей одеждой?
– О…
Если Рохан продолжит и дальше себя вести непонятно, он просто подойдёт и ударит его. Но в этот момент взгляд Джитендры падает на горло императора.
– Я вижу, ты избавился от ошейника?
– А что, тебе бы хотелось, чтобы я до конца жизни носит эту дрянь?
– Ну… она довольно полезна…
– И унизительна.
– Это да…
Снова тупик. Нет, правда, ему что, действительно всё нужно делать самому?
Видимо – да.
До стола пять шагов. Ещё семь, чтобы обойти.
– Ты хотел мне что-то сказать. Если мы выживем. Помнишь?
Рохан отодвигается вместе с креслом от стола и опускает взгляд. На что он смотрит?
– Или это больше неважно?
Император продолжает молчать. Но его пальцы на подлокотнике кресла начинают выстукивать мелкую дробь.
– Извини, – наконец произносит он. И сердце Джитендры проваливается прямо в желудок. – Ты спрятался ото всех, и я хотел дать тебе время…
– Время на что?