И не только над телом, но и над разумом – страх забился в уши, застучал в висках, приковал к кровати… и вот уже целую вечность Джитендра продолжает лежать, понимая, что должен позвать кого-нибудь на помощь, но вместо этого пялясь в темноту за окном и щупая живот. Словно так получится остановить, задержать следующую схватку… уговорить её подождать.
Bедь ему необязательно рожать именно сегодня? Именно сейчас?
Но безжалостная и бесконтрольная волна вновь сдавливает рёбра, заставляет сократиться мышцы диафрагмы… и какие-то ещё – учитель фехтования рассказывал о них целую вечность назад, но сейчас в голове не осталось места ничему, кроме панически мечущихся мыслей:
«Почему так больно?
Я умру?
Почему я?
Кто-нибудь! Остановите это!
Я не хочу!!!»
Сколько он так лежит? Пытаясь сдержать вопли: внутри, чтобы не побеспокоить Лилу, и снаружи – чтобы не призвать слуг? Вцепившись в простыни, обливаясь потом и сжимая зубы до хруста?
За окном уже брезжит рассвет.
Промежутки между приступами теперь такие короткие, что Джитендра едва успевает отдышаться, как спазм вновь заставляет судорожно комкать ногами одеяло, выгибаться или сжиматься, пытаясь найти положение, в котором больно хоть чуточку меньше…
Он не слышит, как входит Лал. Tолько его негромкий «ах» и падение тарелки, потом –хлопок двери.
«Что?! Куда он?!!»
Новый спазм отпускает Джи, когда в комнату уже набивается куча народа. Кто-то заставляет подняться, перевернуться, зачем-то встать на колени… его руки отрывают от подушки, тянут вверх, в пальцы ложатся тёплые деревянные перекладины.
– Держись! Крепко! Словно от этого зависит твоя жизнь! И тужься!
Ох, уж этот голос… к Джагжиту вернулся его самоуверенный тон. Джи бы ответил пару ласковых, но в зубы суют деревяшку – почти такую же толстую, как и те, что свисают с потолка.
Pубашку задирают. Заставляют расставить ноги шире. Стыд не успевает проснуться, как тело вновь сжимает в невидимой гигантской ладони, кости трещат, мышцы рвутся… Джи слышит свой крик. Кто-то берёт его за руку. Цветные пятна пляшут перед глазами. Он на грани, он готов отключиться, но жёсткий голос приказывает вновь и вновь:
– Тужься!
***
Темнота.
Чей-то смех.
Резкий запах пота. И дыма. И мяса, подгорающего на огне.
Много людей… нет, монстров… длинные языки, огромные головы, рога…
«Кто это? Что это? Ад Ямы? Я всё-таки умер? Но почему здесь так шумно? »
Но там, среди монстров, есть и люди. И вон тот парень кажется знакомым… его белая кожа, голубоватая даже в рыжих отсветах чадящих факелов, и его иссиня-чёрные волосы… и бесцветные глаза…
«Это я? Но как такое возможно? Лилавати, это ты мне показываешь?.. Лила? Лила!!!»
Взгляд знакомого незнакомца обжигает сознание. Мысли стекленеют. Джитендра вдруг чувствует… понимает – его пока не увидели. Но вот светло-серые почти прозрачные глаза прищуриваются, на тонких губах расплывается улыбка…
– Так вот ты где.
***
В затылок словно вонзается рыболовный крючок, и кто-то дёргает удочку изо всех сил. Вопли и смех затихают и исчезают где-то вдали.
Джитендра открывает глаза и не видит ничего. Eму приходится моргнуть пару раз. Но прежде, чем он успевает понять, что лежит в своей собственной комнате, по ушам ударяет сильный щелчок. Нет, звук больше похож на лопнувшую струну или удар хлыста…
Резко сев, Джитендра натыкается на испуганный взгляд Лала. Тот комкает в руках покрытую тёмными пятнами простынь. Тёмными… но не красными… чёрными!
Толчок. Башню будто кто-то встряхнул. И тут же у окна раздаётся пронзительный плач. Джитендра приходит в себя уже у маленькой кроватки. Ребёнок. Сморщенный, бледный, крикливый. И голодный – Джи это чувствует, даже знает. Но его тело вновь стало мужским. Полностью, абсолютно. И даже если он попытается превратиться…
Снова толчок. Камни в стенах едва не рассыпались, но вряд ли они выдержат это испытание снова.
Страх. За спиной. Джи оборачивается и вновь натыкается на мутный взгляд. Сальная чёлка как обычно закрывает половину лица, но в этот раз Лал не пытается опустить голову, он явно смотрит на Джитендру с надеждой.
– Лилавати, что происходит?
Облачко искрящейся пыли возникает над головой в то же мгновение.
«…я покажу…»
Джи успевает схватиться за край детской кроватки, когда плач резко стихает, а перед глазами без всякого перехода возникает вид сверху на башню. Резкое снижение. Площадка перед входом, выложенная камнем. Какие-то люди… это стража. Солдаты скрестили копья, подняли щиты, загородили дверь. Но перед ними всего один противник – молодой мужчина в длинном чёрном плаще. С короткими, слегка волнистыми, иссиня-чёрными волосами. И бесцветными глазами.
Это его Джитендра видел во сне!
Незнакомец похож на него, словно близнец. Только старше. Запрокинув голову, он смотрит на башню, прищурившись и прикусив губу. Он расслаблен. У его ног растянулись два тела в латах. Он убил их?
Вдруг тонкие брови дёргаются удивлённо.
– Интересно, кто это придумал? Наверное, раньше защита была абсолютной… лет эдак пять сотен назад.
Он поднимает руку, щёлкает пальцами – и башня вновь вздрагивает.
– Кто вы и что вам нужно?
Из-за копий выходит огромная фигура с золотыми волосами. Васу. Его белоснежные латы в утренних лучах солнца отливают оранжевым.
– Шанкха? – презрительный смешок. – Эх, ладно… отдайте моё и я уйду.
– Кто ты и что тебе нужно?
В голосе Васу уже больше угрозы и меньше осторожного почтения. Он делает несколько шагов и останавливается на расстоянии вытянутой руки от незнакомца. Он возвышается над ним почти на две головы, в плечах – раза в три шире. И всё же Джитендра уверен – сейчас тот рухнет рядом со своими солдатами. Такой же беспомощный. И такой же мёртвый.
– Я ищу племянника, громила. Отдашь его сам или мне забрать силой?
Вместо ответа Васу перекидывает копьё в левую руку и… незваный гость уклоняется от удара, отступив назад на пару скользящих шагов. Но Васу не бросается следом, он вдруг поднимает руку. Незнакомец прищуривается, и град стрел заливает всю дальнюю часть площадки, но мужчины в чёрном плаще там уже нет. Его вообще больше не видно.
Перед глазами мутнеет.
Мгновением позже Джи понимает, что кто-то схватил его за плечо и трясёт.
– Эй-эй, возвращайся.
Вжавшись поясницей в кроватку, Джитендра смотрит на того, кого только что видел снаружи башни. Вблизи его глаза кажутся более серыми, а складка губ не такой насмешливой, но всё же жестокой.
– Я не отдам тебе ребёнка, – твёрдо заявляет Джи, сам не зная, откуда взялась эта твёрдость.
– А зачем он мне? – удивляется гость, глянув за его плечо. – Если ты решил расстаться с половиной души – это твоё дело. Передумать и убить его всегда успеешь… Джитендра, почему ты так на меня смотришь?
«…он знает твоё имя…»
– К-кто вы?
– Меня зовут Равиндра, малыш. Я пришёл, чтобы забрать тебя домой.
– Я н-не хочу…
«Лила, сделай что-нибудь!» – паническая мысль, слишком поспешная и неразумная. Ведь чем может помочь бесплотный дух?!
Взмах. Один только взмах руки – и от искрящегося облачка, почти успевшего окутать голову незнакомца, не остаётся и следа. Гость задумчиво прикусывает губу и долгое мгновение смотрит на свою раскрытую ладонь. А отчаянье внутри Джи сменяется злостью. И вспыхнувшим гневом. Но его руку перехватывают за запястье, сжимают, ладонь касается лба…
…и всё внутри умирает.
Словно на чувства опустили колпак, и они под ним задохнулись.
– Вот так-то лучше.
Чёрный плащ закрывает обзор. Внутренностей касается холод. Сердце пропускает удар… и на голову обрушивается палящее солнце, ветер бросает волосы на лицо, солёные брызги – в рот и глаза. Джи отворачивается от разбившейся о скалу волны и невольно отступает от громады старого замка, вросшего в склон лысой горы.