Трудно.
Будь там кто-то знакомый, Джитендра бы зацепился за его сознание, но это всего лишь место.
Хотя Равиндра что-то говорил о координатах… Может, он делает это иначе? Спросить бы…
Нет, лучше догадаться самому.
Хранители времени и пространства… координаты…
Почему-то вместо нужного места перед глазами вдруг возникает видение не травы, а плотно сплетённых ветвей. Это не гнездо, здесь есть стены и потолок… Чей-то дом? Дом на дереве?
Жёлтые глаза. Едва увидев их, Джитендра не отпрянул, а потянулся сильнее. Если он способен достать до этого ратри сознанием, то, наверное, сможет перенестись и телом? Конечно, Равиндра тогда появился прямо перед башней, а значит, его способности работают как-то иначе, но Джитендра знает лишь один способ, а значит, попробует так…
Палящее солнце исчезло, теперь сквозь щели между ветвей с трудом пробивается лишь его скудный свет, в нос ударяет густой запах листвы и древесной смолы. Вдруг ноги подкашиваются, стены и потолок проносятся над головой, и Джитендру придавливают сверху.
Полуголый ратри. В первый момент кажется, что на ганда нет ничего, кроме ожерелья из чьих-то клыков, но мгновение спустя Джитендра замечает край набедренной повязки.
– Не трогай меня.
Из горла вырывается сдавленный хрип, а всё из-за сильных пальцев, обхвативших горло.
– Выпить тебя! – скрипит оседлавшие его ратри, добавляя вторую руку.
Ответить Джитендра уже не способен. Но пока есть физический контакт…
«Сдохни, тварь!»
Однако пытающиеся задушить его руки даже не вздрагивают. Значит, просто касания недостаточно. Нужно сначала проникнуть в него… но в висках уже бешено пульсирует кровь, грудь разрывает от недостатка воздуха, а шея, кажется, готова сломаться в любой момент…
И вдруг прямо из-под клиновидного подбородка ратри вылезает наконечник стрелы.
Нет, копья.
Позади доживающего последние мгновения мертвеца возникает тёмная фигура. У неё тоже жёлтые глаза и длинные жилистые руки. Джитендра пытается отдышаться, а его спаситель уже вонзает зубы в продырявленную шею своей жертвы, словно изголодавшийся зверь.
– Что ты сделал?
Способность говорить возвращается к Джитендре, когда тот отпускает тело, и оно с грохотом растягивается на полу.
– Выпил его.
Голос второго ратри тоже похож на скрип, но выше и моложе. Да и сам он выглядит, как подросток.
– Зачем?
– Мой отец, – пожимает тот плечами с таким видом, будто это всё объясняет, потом кивает куда-то за спину Джитендры. – Ты. Уходи.
– Так ты забрал его душу? Остаток его силы?
Тяжёлые надбровные дуги, кажется, ещё сильнее надвигаются на огромные полностью жёлтые глаза с большими чёрными зрачками, такими большими, какой бывает радужка у людей. Верхняя губа поднимается, обнажая острые клыки. И Джитендра вспоминает: ратри терпеть не могут вопросов от чужаков. Но он не чувствует ни страха, ни сомнений.
– А если бы это был не твой родитель? Или вообще представитель другой семьи? Ты бы смог забрать его силу?
– Смог бы, – раздаётся за спиной спокойный голос. – Но кажется, я просил тебя никуда без меня не ходить.
На этот раз Равиндра лишь касается его плеча. И вот они уже снова у замка, на склоне горы. Почему-то ещё ни разу дядя не перемещал его сразу внутрь, всегда только рядом со стенами.
– Закрой глаза.
Звучит как приказ, и Джитендра повинуется ему, но к горлу тут же подкатывает тошнота, а тело наливается тяжестью.
– Что ты видишь?
– Ничего.
– Попробуй увидеть. Не глазами. Попробуй ощутить всё, что есть рядом.
Не проблема. Джитендра всегда это умел – чувствовал стены или деревья, людей или даже просто землю под ногами. Но сейчас способность даже сильнее, чем раньше. Только вот ей что-то мешает… с одной стороны от него словно провал. Это мёртвый замок? Но ощущается как пустое место, где нет совершенно ничего и быть не может.
– Что дальше?
Кажется, он сейчас упадёт. Ноги совершенно не держат.
– Люди тоже это умеют, – тем временем спокойно продолжает Равиндра. – Чувствовать души. Кто-то хуже, кто-то лучше, но только ганда способны их поглощать. Ты же ощущаешь это? Всё вокруг имеет свою душу. Но лишь человеческая пригодна для содержания демонической силы. Она словно кокон. И в то же время источник питания. И если ты собираешься использовать свои способности, позаботься сначала о том, чтобы как следует подкрепиться. Обычно телу хватает физической пищи, но саубха, например, постоянно поглощают души окружающих предметов, иначе просто бесполезны.
– И что мне-
Стоит приоткрыть глаза, и мир пускается в пляс. Джитендра чувствует удар, вонзившуюся в бедро щепку и песок под щекой. Над головой всё ещё висит безжалостно палящее солнце, но от земли идёт приятная прохлада. Настолько приятная, что очень хочется потянуться к ней, окунуться в неё… Это почти так же хорошо, как замёрзнув, залезть в горячую воду… Или оказаться в объятьях матери… Или почувствовать большие и сильные руки Рохана на своих бёдрах…
Горло сдавливает изнутри, по щекам бегут слёзы. Но Джитендра уже судорожно мечется по собственному сознанию, пытаясь перекрыть вдруг открывшиеся потоки. Он не хочет снова бояться или мечтать, испытывать боль, тоску или отчаянье. Нет, он больше никогда и ни за что не согласится на это…
***
Ветер ревёт. Над головой проносятся рваные серые тучи, а за ними лишь непроглядная тьма. Зато вовсю светится океан. Его волны сияют ядовито-фиолетовым прямо там, внизу, под кораблём, и поднимаются всё выше и выше, будто специально пытаясь дотянуться до корабля с порванными парусами.
Маленькие фигурки носятся по палубе, пытаясь спустить те лохмотья, что ещё болтаются на реях. Корабль бросает из стороны в сторону на воздушных потоках, несколько крупных ящиков срываются с креплений и улетают за борт вместе с парой неудачников, попытавшихся их спасти. Но прежде, чем достигнуть воды, ящики оказываются в крепкой хватке толстых щупалец. И лишь обломки принимает в себя пенный гребень огромной волны, вновь устремившейся к кораблю.
И во всём этом хаосе кажется удивительным, как неподвижно стоят несколько человек, окруживших мачту. Их руки сомкнуты, на головы накинуты капюшоны. И их сердца бьются в унисон с кораблём. В унисон, но всё слабее.
Джитендра наблюдает за ними отстранёно. Он понимает, что у этих саубха кончаются силы, и что корабль скоро снизится ещё больше, и щупальца легко раскрошат его на мелкие щепки. Но какое ему дело? В конце концов, никто не заставлял этих глупцов пересекать Ядовитый океан, населённый монстрами самими богами.
Но одна фигурка привлекает внимание.
На ней нет дорогих доспехов, лишь обычное тряпьё, выцветшее и промокшее насквозь. Такое же, как и на остальных. Но этот человек буквально летает по кораблю: он то у штурвала, то закрепив его, уже помогает спасать ящики или скрывается в трюме, чтобы уже через миг выскочить обратно и броситься на помощь почти выпавшему за борт матросу. Конечно, он такой не один. На борту много людей, и каждый чем-то занят, каждый пытается спастись. Но этот… кончик выбившейся из-под капюшона косы будит ненужные воспоминания. Джитендра отворачивается, пытается проснуться… И тут один из саубха около мачты падает на колени. Корабль тут же даёт крен на левый борт, привязанные ящики и люди повисают над бездной, а те, кому не повезло, исчезают в пенных гребнях один за другим. Щупальце не дремлет. Оно дотягивается до пуза корабля и вспарывает его. И тут же что-то вспыхивает прямо в воздухе – и от огромного отростка остаются лишь мясные лохмотья, но к кораблю уже устремляются другие щупальца, выстреливая из беснующихся вод океана.
И тогда Джитендра разрешает себе коснуться души этого корабля, ещё живого, ещё не отказавшегося от полёта. И поглотить её.