Вот оно – снова непонятное название! Сколько же знает этот мандега?
– Да, вы правы.
Пытаясь скрыть замешательство, Джитендра обходит старика и первым начинает спускаться по узкой тропинке. Справа тянется низкий лес, слева – каменистый откос, за ним обрыв и играющее в необъятных просторах воды яркое солнце. Если непрерывно смотреть в эту сторону, можно ослепнуть. Но Джитендра смотрит под ноги. И прислушивается к чужому, совсем не скрываемому чувству самодовольства. Старик явно пришёл в весьма благодушное настроение. Даже его шаги за спиной звучат немного игриво.
– Мне… – Джитендре нелегко даются эти слова, и всё же он их произносит. – Мне сказали, что если я запру все свои чувства, то быстрее научусь управлять своей силой.
Тишина. Точнее, всё тот же треск мелких веток, шуршание травы и земли под ногами, да ещё ветер и шелест листвы – только вот от старика нет ответа. Немного подождав, Джитендра решается рассказать то, о чём не говорил даже с Равиндрой.
– Моя кровь становится чёрной, когда я сильно… переживаю о чём-то. И в такие моменты… мне кажется, я становлюсь как бы сильнее…
Ведь до Равиндры он смог дотянуться, даже не зная, кто тот такой, просто ища спасение от боли и страха. Во время родов. Но тогда Джитендра совершенно не понимал, что делает и как. Всё получилось само. Сейчас же…
– То есть, мне так казалось, – поправляет он себя, продолжая. – Но когда я узнал, как избавиться от эмоций, смог удивительно ясно понять и увидеть… как бы это сказать… связи. Словно раньше что-то затыкало мне уши и закрывало глаза. Понимаете?
Он останавливается и оглядывается. Старик едва не налетает на него, но успевает воткнуть палку в землю перед собой. Одна его бровь поднимается выше второй, а глаз под ней раскрывается шире.
– Юный санракши ждёт совета?
Выпятив нижнюю губу, старик издаёт хрюкающий звук, совсем не соответствующий уважительному тону. Вообще, этот мандега с самого начала говорит и ведёт себя странно, его слова и тон постоянно противоречат друг другу. Кажется, в нём больше жизни и энергии, чем в самом Джитендре. Даже удивительно, почему он так хочет покончить с собой…
– Мне кажется, вы можете рассказать мне то, что Равиндра не хочет, чтобы я знал.
В ответ старик согласно кивает. Потом поднимает палку, отводит руку назад и касается грязным концом середины живота Джитендры. Это происходит не то чтобы быстро. Даже довольно плавно. И всё же Джитендра почему-то не успевает среагировать и отступить. И только когда на его шёлковой рубахе остаётся след от влажной земли, делает нетвёрдый шаг назад.
– Твоя сила – ты не знаешь, что это?
Теперь лицо старика похоже на маску умиления. С таким выражением юная девушка может играться с котёнком.
– Эм… я… что? Что именно?
– Твоя сила. Способности. Магия. Все эти слова – ты ведь знаешь, что за ними скрыто?
Старик наступает медленно, шаг за шагом, Джитендра пятится, осознавая, что нужно хотя бы оглянуться… пока не упирается спиной в гладкий тёплый ствол дерева. Низкая крона раскинулась широко, лицо старика в густой тени, в его тоне и его виде больше ничто не кажется игривым.
Он вздыхает. Очень устало. И произносит одно только слово:
– Демон.
– Я ганда! – чтобы ответить, Джитендре приходится сглотнуть терпкий комок в горле. Но в произнесённом даже ему самому чудится затаённая гордость. И это совершенно не то, что он пытался сказать… Просто быть демоном – это же хуже? В смысле, демонов вообще не существует, есть лишь боги, люди и ганда, так что…
Старик начинает смеяться. Он даже хватается за живот и отходит немного. Его длинная борода касается земли, когда тот сгибается пополам. Ни слова не говоря, Джитендра ждёт, пока пройдёт приступ веселья. Наконец старик падает на траву, и даже в тени видно блестящие в его глазах слёзы. Вытирая их, он хмыкает ещё пару раз, потом неожиданно глубоко вдыхает. И медленно выдыхает.
– Когда демоны пришли в этот мир, – произносит он уже совершенно спокойным и ровным голосом, – они были вынуждены проникнуть в души людей, разделить с ними тело… тогда они ещё помнили, кто они такие. Но они даже представить себе не могли, что в этом мире все существа так мало живут. И потому так плодовиты. Для демона достаточный срок, чтобы решиться на потомство: тысяча лет. Это ответственный шаг. Потому что при этом демон отделяет часть от себя самого. И чем больше часть – тем сильнее будет дитя. А потом, когда оно подрастёт, обретёт собственную силу и опыт, родитель отдаст ему оставшуюся силу… если, конечно, захочет. Или родители. У демонов понятие семьи означает тоже самое, что и род или вид. Но всё же если несколько особей соберутся, они могут создать и общего ребёнка…
Моргнув пару раз, старик переводит дыхание, хмурится, и резко продолжает:
– Хотя это неважно. Я хочу сказать, что в этом мире принцип сохранения магической силы остался прежним. Но даже когда демоны в телах людей поняли, что рождение ребёнка отнимает у них значительную часть силы, им некуда было деваться – тела людей не предназначены для долгой жизни. Лишь некоторым удавалось продлить её… но в результате всех ждало только одно – смерть. А дети, конечно, уже не помнили ничего о мире демонов… Но их сила… да, сила никуда не делась. По крайне мере, пока дети сами не начали размножаться… Так… о чём же это я? Я ведь хотел…
Похоже, старик снова сбился с мысли.
– Эмоции… – напоминает Джитендра. – Чёрная кровь…
– Ах да! Эмоции! Видишь ли, юный санракши: сила – она не твоя. Она часть тебя. Но ты родился человеком, просто с гостем внутри. Гостем без разума. И этот гость… можешь считать его паразитом. Паразитом, который присосался к твоей человеческой душе, потому что вне её он просто существовать не может. Конечно, прошло уже много лет, можно даже сказать, что сущность паразита почти растворилась… и всё же он способен реагировать на метания души. Словно зверь, посаженный на цепь, он чует хозяина, ощущает его страхи и желания, но из-за цепи ничего толком сделать не может. Ментальный блок отделяет хозяина от зверя. Позволяет научиться управлять им, но только с помощью разума. Однако настоящая, самая сильная связь возможна только на чувствах. Поэтому, юный санракши, превратить себя в бесчувственный камень – это нормальная практика, многие полукровки именно с этого и начинают. Но только для того, чтобы со стороны познать зверя внутри себя. А потом научиться управлять им напрямую. Ведь чувства намного однозначнее и быстрее, чем мысли, а потому и опасней…
Голос старика затихает. Джитендра следит за кончиком его бороды, колышущемся на ветру. Ему сложно представить кого-то внутри себя. Ведь есть только он… и никого больше. Но от объяснений старика веет тоской.
– Я не понимаю… а моя чёрная кровь? Просто побочный эффект?
– Чёрная кровь… – тихо повторяет за ним старый мандега и снова вздыхает, проводит пару раз по бороде, зачем-то поправляет балахон, перекладывает с места на места палку, но всё-таки поднимает глаза на Джитендру. – Чёрная кровь – это ключ. Ключ к возвращению домой. Только, боюсь, туда уже некому возвращаться…
Глава 29. Стадо
***
Дoмой?
Домой…
Ecли постараться, можно попытаться прeдставить себя на месте этих существ. Hаверное. Джитендре почти ничего о них не известно: о чём они думали, когда попали сюда? Чего боялись? K чему стремились? Породив новые расы, демоны просто растворились в небытие. Привыкшие жить долго… насколько же короткой им показалась жизнь в этом мире?
– Tак значит, санракши способен вернуть всех назад?
Это не кажется невозможным. Конечно, расстояния между континентами и между мирами – не то, что можно запросто представить и сравнить, но ещё несколько дней назад Джитендра понятия не имел даже о телепортации. Кто знает, на какие ещё чудеса он способен?
Это немного пугает.