«Я даже не могу его узнать…»
Ужас поселяется в груди словно костлявая рука, перебирающая внутренности и почти добравшаяся до сердца. Имя этой руки – отвращение. Отвращение к себе.
– Калидас исчез на следующий день после твоего отлёта, – быстро и тихо, сквозь сжатые зубы сообщает Васу.
«Может, моего сына забрал Калидас, а это просто какой-то другой ребёнок?..
Стоп!
Как больше месяца?! Почему больше месяца?..»
Волнение заставляет Джитендру схватиться за оставшийся относительно целым пояс Рохана. Eму правда трудно устоять на ногах, но тот даже не оборачивается. И вид его упрямой и стойкой спины вызывает злость.
«Сделай же что-нибудь! Ты же Рохан! Ты же император!»
– Да, Калидас поступил мудро… – вдруг доносится с трона. – Но у вас ещё будет время поболтать. После того, как Васу даст клятву, и мы наконец-то перейдём к следующей части нашей программы!
Заканчивает Секар жёстче, чем начал. Чистое раздражение окончательно затапливает его.
– Давай, Рохан, хоть ты образумь этого дурака! Вместо того, чтобы сразу сдаться, он бросил на смерть весь городской гарнизон! А теперь ещё это гильдейское ополчение… от свободных ганда столько хлопот! Но это не значит, что мои солдаты не справятся с фокусниками… Так что давай, не упрямься, шанкха. Просто снова начни исполнять свою роль. Ведь именно поэтому Рохан и поставил тебя рядом с собой? Чтобы держать ганда в узде? Как символ для этого сброда! Или ты и правда возомнил себя полководцем? Генералом?
– Может, и так, – наконец отвечает Васу, едва разжимая зубы. – Но у меня всегда будет только один господин!
– А если я прямо сейчас казню твоего господина? – изогнутые брови Секара сходятся над переносицей, а голос прыгает от хрипа до визга. – Или ты решил, что моё терпение безгранично?! Или что я побоюсь этого выкормыша демонов с бесцветными глазами?!!
Голос нового императора, взлетев до высоких сводов потолка, замолкает – и напряжённая тишина волнами расходится от трона, поглощая даже тихие разговоры в самых дальних уголках зала. Джитендра облизывает пересохшие губы и готовится всякого, сделавшего хоть шаг, отправить подальше от дворца… или можно просто повыше… только бы хватило сил. Но здесь набилось слишком много арвинских солдат!
– А сказано-то хорошо…
Новый голос раздаётся у самого трона. Незамеченный никем, там откуда-то взялся человек. Нет, его глаза горят алым, а длинные прямые волосы придавлены у висков высоким колпаком. Калидас. В его руках корзина. А только что державший её солдат уже скатывается по ступенькам.
И лишь когда его тело с мертвенно-бледным лицом растягивает у подножия, тишина взрываются криками, топотом и звоном. Секар вскакивает с трона, но в отличии от своего бросившегося прочь шептуна, выхватывает меч.
Однако силуэт Калидаса уже начинает мерцать и бледнеть. Широкое лезвие проходит его тело насквозь, словно отражение в воде. Последними в воздухе остаются гореть два глаза, смотрящие с вызовом на Джитендру, а потом и они исчезают.
Джитендра не слышит ничего, кроме странного шума в ушах. Он не может пошевелить даже пальцем. Лишь краем сознания улавливает треск и пролетающие мимо осколки гранита. Это Васу вырывает массивные кольца из пола и цепи из рук своих стражей. Эти цепи, сложившись вместе, хлыстом бьют по красным камзолам… а в ушах Джитендры раздаётся детский плач. Он звучит так близко, и словно бы отовсюду…
– НЕТ!
Уже отобрав у кого-то шпагу, Рохан вдруг хватает Джитендру за плечо и с силой сжимает. Но Джитендра не чувствует боли и не слышит его, скорее читает по губам. Мотает в ответ головой, краем глаза замечая ворвавшихся в зал вооружённых людей. Нет, ганда. Впереди бежит тот, с длинными ушами…
– Не умри, – просит, – пока я не вернусь.
Детский плач становится громче.
Наконец-то определив направление, Джитендра исчезает.
Будь у него больше сил, он бы помог здесь… но той капли, что успела восстановиться, хватает лишь, чтобы бросить себя через ледяной промежуток переноса. Туда, куда Калидас его пригласил.
***
Вершина башни.
Ветер воет, словно беснующийся в путах зверь.
Но мгновения темноты ещё длятся… как вдруг по глазам бьёт яркий свет. Бирюза. Под ногами расцветает узор, ширится, на камнях вырисовываются круги, сложные символы и просто точки, линии, круги…
Непреодолимая сила заставляет упасть на колени.
Но шум в ушах наконец пропадает.
Сквозь сияние, поднимающееся от пентаграммы, становится видно двоих, прикованных к стенам невысокой башни, той самой, где по слухам живёт Калидас. Сюда Джитендру приводил и Джагжит. А сейчас этот лохматый слуга стоит на коленях с отведёнными назад руками, закованными в кандалы. Он почти висит на светящихся цепях – значительно тоньше чем, те, что были на Васу, но почему-то они кажутся в сотню раз крепче. И пульсирующий свет в них… словно живой.
По другую сторону от входа в пристройку, в той же позе, что и Джагжит, склонил голову Лал.
Но где Калидас?
Где ребёнок?
И что за ерунда происходит?! Разве мандега способны на подобные трюки? Если только здесь не помог какой-то саубха…
Ищущий взгляд Джитендры поднимается выше. И натыкается на маленькое тельце в пышном платье. Лилавати безвольно висит на цепях прямо над слугами почти у самой вершины. Её подол и кудрявые волосы безжалостно рвёт ветер, глаза закрыты.
Джи моргает. Ещё и ещё. Глаза заполняют злые слёзы. И в этот момент чёрное небо мутнеет и лица касаются холодные капли. Нет, это снежинки. Всё вокруг становится мутным. Но Джитендра не отводит глаз от верхушки башни. Он уверен, что Калидас там. И действительно, тот появляется на краю – прямой и худой, как стрела. С пустыми руками.
– Где мой сын?!
Вместо голоса из горла вырывается хрип.
Глава 33. Жертва
– Где мoй cын?!
Bместо голоса из гоpла вырывается хрип.
– …клятье…
Порыв ветра уносит часть слова. Hо Калидас явно и не думал продолжать разговаривать с самого верха. Просто шагнув за край, он медленно, словно снег, начинает снижаться.
– Где мой сын?!
– Да-да… замечательно… – раздаётся уже почти рядом. – Как я и думал.
Самодовольный мандега обходит пентаграмму по краю, поигрывая резной дощечкой. Нет, их там несколько, нанизанных на один ремешок. Джитендра не сводил глаз с Калидаса, пока тот не заходит ему за спину. Обернуться что-то мешает. Воздух кажется ледяным, обжигающим и… вязким, словно древесная смола, уже начавшая застывать.
– Знаешь, я не был уверен, что это сработает. Этот твой материнский инстинкт. Но ты и правда послушно последовал за мной прямо в ловушку… А ведь я уже похоронил и тебя, и Pохана, и свою мечту, но вы только посмотрите… никак Индра опять сделал глупую ставку и и подарил мне последний шанс! Как я могу его упустить?! Правда, вы так неожиданно вернулись… пришлось делать всё в спешке, от того и такая неприглядная композиция… ты уж прости.
– Где мой сын?
– Но что же это такое?.. Почему ты так пуст?.. Ах, наверное, телепорт? А всё потому, что потащил с собой столько бесполезного груза…
– Где… мой сын…
– Нет, это никуда не годится… но даже если способность не передастся…
– Калидас!
– А? Что?
Почти завершив круг и остановившись недалеко от прикованного Джагжита, Калидас удостаивает Джи взгляда, наконец-то подняв глаза от светящихся линий пентаграммы.
– Где мой сын?
– Tебя волнует ребёнок? Даже больше, чем то, что будет с тобой? Значит, ты и правда решил оставить себе эти бесполезные человеческие чувства?