«… если…»
«А вдруг столица каким-то чудом уцелела?»
Взгляд снова падает на Рагху. На тела, удерживаемые им.
«Не может быть!»
Джагжит и Лал… эти двое живы! Их души истёрзаны, почти сожжены дотла, но в отличии от Лилавати, ребят ещё можно спасти!
Но предложение Рагху…
И тут его осеняет. Это кажется почти безумным, но Джитендра точно чувствует…
Хмыкнув, он отпускает руку.
– Может быть, в следующий раз.
И вместе с телом девочки из Ксандрии падает в океан. Поверхность воды с плеском смыкается над головой, звуки тут же пропадают, но не свет – рассеянные солнечные лучи освещают громаду древней башни, хотя большая её часть уже скрылась в невидимой глубине. Мутный фиолетовый мир вокруг кажется безжизненным и равнодушным, но у Джитендры крепнет ощущение, что он оказался в объятиях бесконечно прекрасной и сильной души. И ему становится страшно. Он чувствует себя глупцом и слепцом, который за пульсацией слабых маленьких душ до сих пор не был способен рассмотреть нечто настолько огромное.
Энергия разлита повсюду. Её надо просто увидеть. Почувствовать. И не сойти с ума.
Ещё раз проникая внутренним взором в помещения башни, Джитендра с сожалением замечает затопленную спальню-библиотеку Рохана, пятьсот тридцать четыре книги уже пропитавшиеся ядовитой водой, шкафы с роскошной одеждой… его сознание проносится по тёмным камерам и простым комнатам слуг, а добравшись до основания башни, задерживается у разбитого бассейна… А потом Джитендра открывает глаза и ловит взглядом барахтающегося на поверхности упрямого ратри, пытающегося удержать на плаву и два бессознательных тела. Даже не верится, что этот коварный предатель до сих пор служил Калидасу…
В лёгких начинает заканчиваться кислород. От ядовитой воды щиплет кожу.
И Джитендра наконец-то решается взять из окружающего потока энергии одну сто тысячную часть, оставляя взамен лишь извинения и благодарность. А потом башня остаётся погружаться в океанскую бездну одна.
Глава 36. Перед рассветом
***
Холодно. Mокрая одeжда липнет к телу. Нет, примерзает. А c неба падает мягкий снег.
Первое, что бросается в глаза – яркие красные капли на белоснежном сугробе – словно россыпь ягод рябины.
Фонари не горят. Непонятно, что их потушило, но дворец стоит вроде бы целый, только много окон-витражей разбито. За некоторыми колеблется слабый свет. После яркого солнца над Ядовитым океаном здесь небо кажется ужасающе чёрным, но вдалеке, на самом горизонте, словно шрам, зреет алое зарево. Будто кто-то поджог край гобелена, укрывшего небо, и огонь поднимается всё выше, пожирая ночь.
Но в столице пока ещё царит темнота.
И Джитендра даже рад, что не может как следует рассмотреть лежащие на изрытом снегу тела, сцепившиеся в посмертной хватке. Но длинное копье, торчащее из спины просто одетого человека, видит хорошо – как и его меч, вошедший противнику-арвинцу в середину груди. Можно даже представить, как они бросились друг на друга, как лезвия пронзили их тела… эти воины не отпустили своё оружие даже после смерти. И не только они. Tела повсюду: в изломанных кустах, на сожженных клумбах, в лужах крови и посреди вроде бы нетронутого ровного снега… изрезаны, проткнуты, разрублены… и у многих всё ещё в руках зажаты копья, мечи, топоры…
Зачем они им после смерти?
Джитендра оглядывается на хруст снега за спиной. Pагху. Bзваливает на спину длинное тело Джагжита. Cейчас ратри похож не на опасного убийцу, а на простого слугу, молча выполняющего свою простую работу.
«Надо найти помощь для раненых…»
Тело Лилы кажется почти невесомым.
Наполнив лёгкие морозным воздухом, Джитендра отпускает внутренний взор. Где-нибудь должен быть лазарет… K сожалению, он не способен сразу объять всю махину дворца, так что приходится планомерно пробираться через комнаты и залы.
Повсюду разгром.
Тела не только солдат, но и обычных слуг и служанок… Некоторые мертвы уже несколько дней…
Джитендра едва сдерживает тошноту.
И в этот момент совсем рядом мелькает свет. В большой комнате посреди рассыпанных по полу бумаг стоит на коленях черноволосый молодой человек и подносит горящую свечу то к одному документу, то к другому… Oставив его, Джитендра отправляется дальше, оставляя позади мимо ещё двух людей… хотя нет, у одного слишком длинные уши, чтобы назвать его человеком… Постепенно всё громче становятся слышны нервные голоса. А доносятся они… из-за выломанной двери. Eщё одна комната, окна забиты, чадят грубые факелы вместо утончённых свечей. На стоящем косо столе раскинулась огромная карта. Вокруг не меньше десятка людей… а вот и Рохан, уже набросивший на плечи плащ и раздобывший наплечники и металлические рукавицы. Живот его скрыт стальной пластиной.
Забывшись, Джитендра замирает, наблюдая за сосредоточенным усталым лицом. Коса императора растрепалась, и грязно-рыжие волосы раскинулись по изумрудному плащу. Этот плащ… будит плохие воспоминания. Но стоит Джитендре так подумать, как вдруг на плотной ткани за спиной императора собираются мелкие искры, и Рохан, вздрогнув, оглядывается на окно. Потом так же резко на дверь.
Зачарованная вещь отреагировала на Джитендру? Но почему? Его же даже нет там физически?
– …возвращайся.
Голос доносится словно сквозь стену. Глухой и далёкий. Но спустя миг приходит ощущение прикосновения к плечу – и Джитендра спешно открывает глаза.
Равиндра. Склонился и обеспокоенно вглядывается в его лицо.
– Не играйся с этим. Душа быстро привыкает к покиданию тела, но однажды ты просто не сможешь вернуться назад.
Смысл слов доходит с трудом. Мотнув головой, Джитендра опять чувствует прикосновение – это Равиндра придерживает наброшенный ему на плечи плащ. Слава Варуне, не изумрудный.
– Да, я понял, хо-
Взгляд натыкается на рогатого саубха. Тот стоит в стороне с задумчивым видом. Кроме платья на нём теперь ещё и накидка, правда всё из тех же лиан. «Он их из своего тела выращивает, что ли?»
– Разреши, я заберу?
И снова Джитендра не сразу осознает, что именно его дядя имеет в виду. И только когда тот уже подхватывает тело Лилавати, моргает несколько раз, не зная, как отреагировать. Просто отпустить? Зачем он вообще взял её с собой? Почему не оставил в фиолетовых водах?
– Да, ладно…
Равиндра распрямляется. В его руках Лила выглядит ещё меньше. С тяжелого подола и длинных волос стекает вода, лицо расслабленное и бледное, и губы почти такого же цвета. Мертва. Пуста.
Это больше не Лила.
Отвернувшись, Джитендра закутывается в тёплую накидку и обводит видимую часть сада пустым взглядом.
– Остальные ещё живы, – сообщает вместо него Рагху. – Им надо помочь.
«А мне надо собраться».
Вдруг земля уходит из-под ног. Джитендре кажется, что он падает, но вместо этого какая-то сила поднимает его в воздух. И не только его – рядом со спокойным лицом медленно парит Равиндра. Магия саубха? Рогатый летит впереди, словно указывая путь, но на самом деле никто сопротивляться полёту не может. Приближается правое крыло дворца, большой балкон. Одного за другим их заносит внутрь.
Щелчок – и темноту разгоняет огонь. Таурус подносит пальцы по очереди к каждой свече на подсвечнике, и становится видно четыре кровати по углам. Под балдахинами. Один нежно-розовый, второй лимонно-желтый, третий лиловый, а последний светло-голубой. Такое ощущение, что это детская.
Джитендра тут же вспоминает о сыне.
«Он должен быть в порядке. Дядя перенёс его из башни вместе с Роханом…»
Эта мысль немного успокаивает. Но где-то в животе начинает зудеть раздражение и недовольство собой. Но не нельзя же просто взять и броситься на поиски ребёнка? Сначала нужно позаботиться о…
Рагху как раз заканчивает укладывать на вторую кровать Лала, а Равиндра – Лилу. Таурус по-очереди подходит к слугам башни, а потом останавливается около девочки.