Просто ребёнок.
С большой головой.
С виднеющимися из-под чепчика светлыми волосёнками.
Сосущий во сне маленький палец.
Только вот он вдруг открывает глаза. Голубые, словно летнее безмятежное небо. И смотрит странно серьёзно. Даже палец изо рта вынимает.
И каким-то седьмым или сто двенадцатым чувством Джитендра чувствует в нём часть себя. Чувствует и понимает, что так теперь будет всегда. Где бы он ни был, это ощущение никуда не исчезнет. Как не сотрётся из памяти взгляд этих невинных, но серьёзных детских глаз.
– Куда вы, юный господин?
Камила снова испугана. Может быть тем, как резко он развернулся и направился к двери.
Глава 37. Я – император
***
Он блуждaл по двоpцу, погружённый в собствeнные мысли, уже даже не замечая, как выбирает пустые коридоры. И что ноги замёрзли, а в животе давно поселилась отчетливая пустота, называемая в простонародье просто «голод».
Bозможно, он блуждал именно в поискаx кухни.
Hо нашёл ту комнату, в которую их когда-то перенёс Таурус. Точнее сначала заметил вылезающие из-под дверей зелёные побеги, потом прислушался и почувствовал биение знакомых душ Джагжита и Лала. Уже более уверенное и сильное. Но всё ещё внушающее опасения.
Заходить не стал. Отправился дальше.
И каким-то образом налетел на внезапно открывшуюся дверь. Не то чтобы Джитендра сильно задумался, скорее он просто позволил мыслям свободно течь, не концентрируя внимание ни на одной конкретно – но удар в лоб заставил их все спешно вылететь из головы.
И вот он сидит на полу, глядя, как в коридор выходит солдат и, видимо, ничего странного не заметив, отходит в сторону, выпуская кого-то ещё. Оказывается, что невысокого черноволосого парня лет двадцати, а может и младше. Джитендра вспоминает, что уже видел его как минимум дважды: один раз недавно, блуждая душой по замку, когда тот ползал со свечей среди раскиданных бумаг, а второй – задолго до этого, в видении, показанном Лилавати. Рохан брал этого человека с собой в темницу.
– Кто ты?
Поймав на себе подозрительный взгляд, Джитендра уворачивается от солдата, только сейчас заметившего свою оплошность и зачем-то решившего поймать его за руку. Возможно, чтобы помочь встать. Но Джитендра справляется с этим и сам. Поправив накидку и скрыв белую сорочку, он просто спрашивает:
– Рохан здесь?
Изумление, гнев, снова изумление – последовательно овладевают молодым человеком. Cолдат же вновь, но уже не так уверенно, тянет руки к Джитендре.
«Выпить его?..
…ах, это всё Таурус виноват!»
Шагнув в сторону и в тот же миг подцепив шпагу солдата, быстро вытаскивая её из его ножен, Джитендра поудобнее перехватывает эфес и проворачивает кисть, рассекая воздух рядом с собой. Не то чтобы он пытается ранить кого-то или продемонстировать особенное умение… просто этот солдат ему надоел.
Но получается не так ловко, как хотелось.
Отпустив шпагу и позволив той пружиня отскочить от пола обратно в руку, Джитендра спрашивает ещё раз:
– Так Рохан здесь?
– Ты-ы-ы… – заторможено тянет черноволосый.
И тут Джитендра вспоминает его имя.
– Господин Mилений, я не хочу состарится, дожидаясь ответа.
Да, это очень нагло. И вызывающе. Влияние Равиндры, очевидно.
– Император занят важными государственными делами, – рожает тот наконец хоть какой-то ответ. – Но я передам Его Величеству, что ты… вы его искали.
– Не надо.
На самом деле, он вовсе не против напомнить Рохану о его обещании, но в то же время чувствует, что пока не готов встретиться с ним. Всё так изменилось… И Джитендра разворачивается к людям спиной и пускается в обратный путь, откуда пришёл. Но завернув за угол и убедившись, что никто его не преследует, а напротив – услышав удаляющиеся по коридору шаги, меняет своё решение. Отправляется следом за Милением.
Но чем дальше Джитендра идёт, тем труднее ему становится прятаться от посторонних глаз. Ранее он специально выбирал безлюдные коридоры, но сейчас слуги, солдаты и даже дворяне встречаются на каждом шагу. И в очередной раз едва не столкнувшись с целой толпой и спрятавшись в очередном закутке – кроме пыльной кладовки и выбора-то не было – Джитендра решается остаться в ней. A дальше отправиться уже только мысленно. Ну или душой – если верить Равиндре.
Милений же, как назло, ещё долго плутает по кабинетам и коридорам, забирает у кого-то бумаги, другим отдаёт, что-то оставляя себе, иногда вообще возвращаясь назад, к людям с которыми уже говорил… но в конце концов его путь приводит Джитендру в темницу. Только на этот раз в пыточной находится не девушка-служанка, отравившая Дургу, а наследный принц Арвинии – Саши Секар сидит прикованный спиной к толстому столбу. Рохан стоит довольно далеко от него, на другой стороне тёмного помещения, пропитанного кровью и болью. Свет от большого очага в стене почти не достаёт до него.
– То есть, ты признаешь, что эти дворяне принесли тебе клятву верности в обмен на те деньги, что ты взял из моей казны?
– Боже, заткнись! Признаю или не признаю, какое это уже имеет значение?!!
– Никакого, – соглашается Рохан, беря у вошедшего Миления стопку бумаг, быстро пробегая по ним глазами и возвращая часть с кивком. – Разве что для протокола. На самом деле, я тебе даже благодарен. Среди этих трусливых крыс всегда было много недовольных, но я всё никак не мог придумать, как вычислить тех, кто действительно готов пойти на предательство… А приводить их всех в пыточную на допрос – как-то по-варварски, не находишь?
– Строишь из себя цивилизованного человека?
– Я император. И в детстве получил самое лучшее образование… наверно.
Сплюнув на пол, Секар усмехается, демонстрируя с одной стороны отсутствие двух зубов. Словно чей-то удар вышиб их за раз. Но Джитендра не особенно приглядывается к нему, а многочисленные пятна и подтёки на лице и других частях тела воспринимает просто как грязь.
– Ты чудовище! Монстр, для которого существует только результат!
– Я император… и у меня не так много свободного времени, как ты полагаешь. Так что буду рад, если ты ответишь ещё на пару моих вопросов – и мы на этом закончим. Кто из герцогов был связан с твоим планом с самого начала?
– Да пошёл ты…
При этих словах палач вытаскивает из очага длинную раскалённую кочергу, но Рохан поднимает руку, останавливая его.
– Секар, ты уже почти мёртв. Я казню тебя сразу, как только закончу с этой волокитой. Но подумай, что будет с твоей страной? Лишь от тебя зависит, сколько милосердия я проявлю.
Гневный взгляд, брошенный на Рохана, способен, наверное, испепелить целую гору. Но императору этого мало.
– Знаешь, я могу из всех ваших женщин сделать рабынь, детей отправить на воспитание, а мужчин… мужчин на рудники. Как тебе это?
– Ты же всегда был против рабства?
– Я всегда был слишком мягок. И вот что из этого получилось. Надо было сразу казнить всю верхушку. Всю знать и их отпрысков. Но я позволил им остаться правителями на своей зем-…
– Мягок?! Позволил?!! У тебя не было выбора! Иначе бы эта война длилась до сих пор!
– Ладно, – вздыхает Рохан. – Оставим этот бесполезный спор. Но своим мятежом ты ничего не добился, только подставил свою страну под удар. Так что на твоём месте я был бы более сговорчив… и вымаливал пощаду хотя бы для своих солдат.
– Они живы?
– Не все, конечно.
– Я… – Секар закрывает глаза, запрокидывая голову. – Я просто хотел, чтобы ты потерял что-то настолько же дорогое, как и я…
– Я уже говорил тебе, кто приказал убить Дургу!
Кажется, эта тема до сих пор болезненна для них обоих.
– Но привёз её сюда ты! И ты же подложил её под своего ручного шакала!
– И поэтому ты решил забрать у меня трон?
– Не просто трон. Я хотел развалить твою империю – плод твоих многолетних усилий!
– Потому что это самое ценное для меня?
– А разве не так?!
– Возможно… было когда-то.