Только что кричавший дворянин не сразу решается возразить, а к нему уже подбегают солдаты и пытаются увести.
– Вы не можете! – вырывается тот, очнувшись. – Мы всегда были основой империи! Кто поддержит вас, если не мы?! А если снова вспыхнет мятеж?!!
– Не вспыхнет. Xопстел, продолжай.
Прочистив горло, Милений снова поднимает длинную, скрученную в рулон бумагу к глазам. И довольно надолго в зале вновь воцаряется лишь его голос. И даже новость о казни Саши Секара не вызывает особых волнений. Однако, когда очередь доходит до определения наказания для герцогов-бывших правителей, приведших свои войска к столице, Рохан пару раз негромко стучит пальцами по подлокотнику трона – и Милений останавливается. А император даже встаёт.
– Лорд Хариш из Интертеги, ты слышишь меня?
Человек с абсолютно белыми волосами и прямой, как струна, спиной медленно кланяется, он не скован и стоит довольно близко к трону.
– Ты уже почти год достаёшь меня с требования дать тебе людей, чтобы отвоевать древние рудники у степных племён. И я наконец-то решил удовлетворить твою просьбу. Смотри, ты видишь перед собой великих полководцев, не усидевших в своих поместьях и поспешивших к захваченной мятежниками столице. Они так боялись не успеть к дележу пирога, что взяли с собой лишь самые лучшие и мобильные силы. Казнить их… как думаешь, не будет ли это слишком недальновидно?
– Милорд, вы полагаете, что в Степи от них будет больше пользы? Но мне так же понадобятся солдаты, чтобы охранять этих людей.
– Не потребуются.
Рохан делает паузу, обводя взглядом посеревшие лица приговорённых.
– Если кто-то из них сбежит или саботирует твой поход, просто пошли весть. И семьи этих смельчаков тут же будут казнены. Я уже отправил приказ о том, чтобы их близких доставили в одно не очень благополучное место. Не скажу, что там слишком опасно, но… о да, я вижу по вашим глазам, что вы уже слышали о нём. Полуостров Арвинии по договору отдан демонам с Чёрного континента. Они за тысячу лет впервые снова встретят людей… и будем надеяться, что ничего плохого с ними там не случится.
У нескольких человек в закованной шеренге подкашиваются ноги. Стражники подбегают, чтобы поднять их, а Джитендра размышляет, не слишком ли это жестоко? С другой стороны, коренных жителей вряд ли удержат на отданной земле, а значит, из людей там будут только заложники – родственники тех, кто отправится отвоевывать Степь у племён ратри и дайкини. Это их шанс вернуть честь себе и своим семьям. Ведь все они приносили императору клятву верности. И все они её нарушили. Но кроме Арвинии в мятеже участвовали только Зоа и Мирра, в то время как Интертега, Вивет и Ксандрия придержали свои войска. Возможно, правители этих герцогств лишь решили выждать подольше, но тем не менее это спасло их самих и их людей. А вот Джай Кайлаш…
Кстати говоря. Если речь идёт о родственниках приговорённых, значит и Джитендра должен будет отправиться на поселение на полуостров?
Глава 38. Вещи, о которых не обязательно говорить вслух
***
Чтo это зa чувство?
Oткуда оно?
Сколько ещё пpодлится?
Почему так нестерпимо?
Снова один. Снова в кровати. Снова не нужен. Hо что-то мешает уйти в мир книг и отрешиться от реальности. Мысли. Они в его голове. Назойливые, будто жужжание комара.
Bпрочем, какие комары, когда зима за окном?
Холодно и одиноко.
Быть может, ему лишь показалось? Быть может, Джитендра сам всё это придумал? И Pохан на самом деле не испытывает к нему ничего? Но император так печётся о сыне… Джитендра много раз заставал его у кроватки. Заставал мысленно. Нет, он не видит и не слышит всего, что происходит в детской, но когда малыш реагирует на что-то слишком сильно – беспокойство касается и Джитендры. И в то же мгновение он отправляет своё сознание в полёт.
Правда, видеть, как сын радуется отцу, невыносимо.
Наверное, это называется «ревность».
Прошёл почти месяц, но Рохан так ни разу к нему и не пришёл. Но разве не он кричал там, на вершине башни, что должен сказать что-то важное? Может, Джитендра не так его понял?
Интересно, когда это началось? Это недовольство? Kогда император успел стать настолько необходимой частью существования Джи? Почему жизнь без него превратилась в непроглядную череду серых дней и ночей? Раньше недели за чтением пролетали словно часы, но сейчас он с трудом заставляет себя сосредоточиться на тексте.
Да и сколько уже можно читать?!
Надоело!
Пока ядовитая тоска разъедает душу, нет дела до выдуманных кем-то героев и их страданий.
Ему нужно что-то придумать. Чем-то заняться… Может быть, тренировкой? В книгах часто говорят: «физические нагрузки – лучшее лекарство от душевной боли» – но для этого надо хотя бы заставить себя вылезти из кровати…
Завтра. Он сделает это завтра.
И Джитендра действительно начинает новый день с зарядки. Более полугода он не тренировался нормально – и его тело ослабло. Конечно, оно всё ещё сильнее, чем у человека того же телосложения и пола, но этого недостаточно.
A что если именно из-за дряблых мышц Рохан и не хочет больше видеть его?
Или императору настолько не нравятся короткие волосы? Но они уже отрасли ниже плеч…
Нет, это уже смахивает на истерию.
Прыжки, отжимания, стояние на голове… и постепенно мыслей в ней становится меньше. Джитендра занимается в своей спальне три дня, а потом выходит наружу – путь его лежит на небольшой плац, где Васу по утрам обычно гоняет дворцовую стражу. Нет, он не собирается о чём-то просить шанкха, но для дальнейших занятий Джитендре нужно оружие – тяжелое и удобное, остальное подскажет память, ведь с тех пор, как из замка в Зоа исчез учитель фехтования, он долгое время упражнялся один.
В корзине с инвентарём как раз находится несколько тренировочных шпаг. Шпага – не меч, она легче, тоньше и принцип фехтования совершенно другой. Но на первое время хватит и её.
Через неделю после начала своих тайных тренировок Джитендра натыкается на слугу. Не то чтобы он раньше не попадался людям на глаза, но в этом закутке на заднем дворе – невидимом ни из одного окна и скрытом от случайных взглядов старой беседкой и высокими зарослями – его поймали впервые. Однако, это не повод куда-то бежать или прерывать уже начатую серию упражнений, или даже удивляться, когда спустя какое-то время у тренировки появляется наблюдатель.
– Неправильная серия шагов, – раздаётся за спиной.
Приход Васу Джитендра заметил около получаса назад, но замечаний от него не ожидал.
– Вы знаете арвинскую вязь?
– Конечно.
«Арвинской вязью» зовётся набор хваток и положений тела, легко перетекающих друг в друга, способный – в теории – отразить любую атаку. И это совсем не секретная техника. Но хорошо, когда есть учитель, способный заметить неточности и направить в нужное русло. Однако под надзором Джитендра занимается всего пару дней – когда Васу убеждается, что привел в норму все его неправильные формы, снова оставляет одного. И даже слуг, первое время появлявшихся следом за теперь уже Первым Советником, больше не видно.
Но одиночество уже не кажется Джитендре таким уныло-постыдным – и в последнее время он даже почти не чувствует себя жалким. Разве что обиженным, подавленным и забытым…
На самом деле, это всё очень знакомо: точно так же Джитендра с головой уходил в тренировки в замке Зоа, обижаясь на мать, сбегая от насмешек братьев и настороженных или презрительных взглядов слуг… Неужели с тех пор ничего не изменилось? А ведь он грезил, как вырастет. Как отправится в путешествие. Найдёт любимую и друзей…
Быть может, ещё не совсем поздно?
После вынесения приговора Джитендра ждал, что его вышлют на полуостров вместе с другими родственниками Джая Кайлаша, но когда Равиндра пришёл и спросил, хочет он отправиться с ним или остаться – Джитендра отказался. Он ещё верил, что Рохан скоро освободится и придёт к нему. Придёт и… и что-то изменит в этом мире.