Йоли посадил меня за стол подальше от коллег и положил передо мной немного глины.
— Давай кое-что проверим. Слепи меня.
— Я не так быстро это делаю...
— Мне надо, чтобы ты к дару подключилась.
— А...
Я приступила, хотя было очень неуютно под его внимательным взглядом.
— Что ты видишь, когда лепишь? — спросил он, когда мне все-таки удалось настроиться на нужный лад.
— Вас...
— Может, у меня чего-то не хватает в образе, который ты видишь? — и он постучал себя по рогам.
— Да...
— Упрямо лезет этот образ в голову. Верно?
— Да...
— Значит, работает. Притом хорошо работает, — он сделал какие-то пометки в прозрачной табличке.
— Еще у вас нет татуировки на плече и... какой-то город строят вокруг вас. И я вижу вас маленьким, держащим за руку какую-то очень страшную рогатую женщину.
Йоли постучал ручкой по столу.
— Далеко копнула... Это не татуировка, Мира, — он закатал рукав и показал рисунок, — это клеймо преступника, осужденного на пожизненный срок.
— У моего отца такая же...
— С недавних пор мы узаконенные преступники, поэтому не переживай за папу.
— Это как?
— Нас называют колючим светом или по-другому чистильщиками. Мы очищаем лисий мир от врагов внутри сообщества. Казним осужденных на казнь ради процветания лисьего мира и на их основе делаем открытия.
Впервые встречала такую странную систему правосудия, где одни преступники казнили других... и только после его слов, обратила внимание на банки, в которых плавали расчлененные трупы.
— То есть вы нарезаете всяких серийных маньяков, делая открытия? — спросила я.
— Да, но только тех, чья вина стопроцентно доказана.
Своим человеческим мировоззрением я понимала, что его слова дикий зашквар и трэш, но в глубине души... я оправдывала нарезку маньяков, что не укрылось от Йоли:
— Ты тоже колючий свет. Обычно мои слова воспринимаются более эмоционально, особенно женщинами, а ты едва удержалась, чтобы не пожать плечами. Дело в том, Мира, что ты — чёрная лиса. Изначально колючий свет встречался только среди вас, потому что именно вы выполняли эту некрасивую роль чистильщиков. И к вам никогда не возникало вопросов, если других лисов убивали вы, потому что вы — солдаты на страже порядка и мира. Вы олицетворяли правосудие. Но лисы испугались, когда колючий свет появился среди мирных профессий. Они не поняли, что это те же чёрные лисы, только принявшие другую форму.
— Хотите сказать, эволюционировали? — поняла по-своему я его слова.
— Можно и так сказать. Чёрных лисов стало недостаточно, чтобы они полноценно выполняли свою роль, поэтому появились, такие как твой папа. Мы до сих пор обыкновенных лисов сильно пугаем, но сейчас хотя бы разработана система нашего вычисления и обучения, чтобы мы не вышли из-под контроля.
— Дверь «Студенты».
— Да, дверь «Студенты», — кивнул Йоли. — Конечно, об этом не афишируют, но их сейчас много и будет становиться только больше.
— Как вообще при системе казни за преступления получилось, что некоторым заменили казнь на пожизненный срок?
— Когда поймали меня. Я выходец из клана жизни, а в клане жизни есть видящее. Йори заметил, что у меня колючий свет и попросил клан повременить с казнью. Он хотел разобраться, что мной двигало. Он же и выяснил, насколько огромен багаж моих знаний и умений.
— То есть польза превысила наносимый вред? — догадалась я.
— Да. В силу своей природы мы достигаем огромных результатов в своей сфере. Мы настоящие фанаты своего дела. После моей поимки впервые приняли решение заменить казнь на пожизненный срок, сделать из меня палача и разрешить мне дальше работать под присмотром клана. И уже когда появился Вайен и ему подобные эту систему просто расширили. Задумались над тем, как нас контролировать так, чтобы мы продолжали приносить пользу обществу и не творили запредельное беззаконие. Наша деятельность, несмотря на сильный протест остального лисьего сообщества, приобрела более официальный статус. С Вайеном вообще для лисов шокирующая ситуация вышла. Он прошёл на пост двадцать первого главы клана.
— Ого! Он не рассказывал! — удивилась я.
— Он не любит об этом вспоминать, — засмеялся Йоли. — Его на ритуал родственники пинками пригнали.
— Мне одно непонятно, почему я — колючий свет? — ткнула я себя в грудь. — Моя работа никак не связанна с нарезкой маньяков. Я совершенно мирная. Я даже больше скажу, я муху ловлю и на волю выпускаю.
— Ты не встречала агрессии в сторону своих работ? М?
— Встречала... — вспомнила я пару инцидентов и многочисленные жалобы лисичек.