— Так и разбирались бы между собой! — всплеснул руками рыжий. — Мои ребята всего лишь исполнители, которые немножко не подумали, что за заказ берутся. Они же не видят того, что видим мы. И я не могу контролировать их всех.
— Объявление вывеси.
Ого, Йенри умеет шутить...
Рыжий повернулся в мою сторону, а я поспешила спрятаться за спиной Ири. Ну нафиг, он страшный.
— И вот ради этой облезлой пародии на лису ты так стараешься? — не понял выбора Йенри рыжий. — Никогда не понимал твоего вкуса. От элегантных женщин нос воротишь, а выбираешь неотесанную деревенщину.
— Элегантных я уступлю тебе.
Рыжих рассмеялся:
— Вы могли бы править этим миром вместе, как король и королева, а вместо этого грызетесь уже какое столетие. И если быть честным, этот мир изначально принадлежал ей, а не тебе.
Йенри так многозначительно на него посмотрел, что рыжий отвел взгляд. Намекнул на что-то?
— Этот мир прекратил ей принадлежат, как только она захотела его продать, — все-таки сказал Йенри.
— В общем, не втягивайте меня и моих ребят в свои семейные разборки. И твою облезлую мы прекратим трогать, если сама к нам не сунется.
Ну, спасибо. Он сказал это таким тоном, словно делал Йенри одолжение, и для меня это звучало примерно так: «Так и быть я не буду убивать твою женщину». Непонятно, почему Йенри ему еще голову не срубил?
Ни рыжий, ни тем более Йенри у нас не задержались. Лисий король на меня даже не взглянул. Жива и ладно.
— Я не поняла, что это было? — повернулась я к Ири. — Они же враги, так почему они просто мило беседовали?
— Потому что они слишком сильные, — отвечал верон, отворачивая меня от того, что натворил Йенри. — Высший порядок очень редко между собой дерется.
— То есть, их махач будет в стиле: «ударили по носу и случайно грохнули город?»
— Хуже...
Кажется, я начинала понимать, почему лисицы приглушали голос при упоминании Йенри. Они его боялись.
— Слушай... а можно я домой? — пригорюнилась я.
— Мира...
— Ну серьезно, я не из тех, кто мечтал оказаться среди суперменов. Там, где супермены обязательно творится какая-то дичь, где кому-то вроде меня надо прятаться и спасаться бегством.
— Ты привыкнешь.
Он издевается?..
Я вернулась в палату, где меня встречала крайне задумчивая Лиера:
— Не помню, чтобы он хоть когда-нибудь сам приходил к одной из своих жен...
— И что мне прыгать до потолка от того, что Йенри на наших глазах нашинковал кучу народа в салат? — не оценила я. — Мне они теперь в кошмарах все будут сниться. У себя дома самое кровавое из того, что мне приходилось видеть, была выпотрошенная курица.
— Подыши дыханием, станет легче.
И эта туда же...
***
Следующей выписали Лиеру. Она гордо вместе с мужем унесла с собой двоих беленьких лисят, а мы остались страдать в буквальном смысле.
И мне не хочется вспоминать, что такое девять кругов, и каким образом прошли для меня последние месяцы моего пребывания в клинике. Потому что эти воспоминания мне хотелось стереть, забыть и растоптать. Уж лучше десять лет беременности, чем еще один такой кружок пережить. В качестве напоминания о пройденном кошмаре на моих запястьях остались синяки и шрамы, которые вероны обещали убрать после моей выписки.
Когда мне впервые принесли детей на кормление, я недоуменно уставилась на копошащийся бело-черный комок шерсти, требовательно попискивающий в корзине.
— Это что?! — спросила я у Ири, пальцем указывая на ближайший ко мне розовый нос.
— Твои дети.
— Вы прикалываетесь?! — вытаращилась я на верона. — Хотите сказать, что я год в себе носила... это?! Да еще в таком количестве?!
— Мира, ты — лисий оборотень, — терпеливо пояснял мне дядя Ири. — Это их звериная форма. Ваши дети впервые обращаются в человеческую форму после рождения, а до этого пребывают в звериной.
— Они выглядят... как самые обыкновенные щенки, мать его! Что мне с ними делать?!
Ири страдальчески вздохнул и взял одного из белых лисят за шкирку и встряхнул его. Еще мгновение и он за шкирку держал мальчишку, пугливо прикрывающегося хвостом.
— Какая дичь! — мне потребовалось сесть.
— Их надо покормить, — напомнил Ири.
— Только не в звериной... я к такому морально пока не готова.
— Как скажешь.
Когда прошёл первый шок, я рассматривала желтоглазого сына, который очень активно шевелил ушами, пока ел.
— Они что, альбиносы? — тронула я белое ухо.
— Нет, они белые лисы, — отвечал Ири. — Я предполагал, что такое возможно, учитывая, что ты — любимое творение Вайена.