– Понимаю, мой поступок заслуживает осуждения. Я ужасная мать и мне нет оправдания. Но мне было нечем кормить ребенка. Аванс на карту банк зачислил поздно и мне пришлось найти ближайший магазин, чтобы купить хотя бы молока. Сейчас я сожалею… Лучше бы до утра голодными посидели.
На удивление Лизы, ей удалось преподнести эту информацию дрожащим, но смелым голосом: «Ну точно, как отчаявшаяся, но готовая бороться за своего ребенка мамаша». Не успела она это подумать, как неожиданно для себя самой сорвалась на крик:
– Я прошу, я умоляю! Все отдам похитителям: пусть почку мою заберут, да хоть жизнь. Только верните целого сыночка! – от пафоса Лиза даже порвала горлышко футболки, будто бы от недостатка кислорода.
Полицейский в штатском шагнул к Лизе и спокойно прервал интервью:
– На остальные вопросы в рамках следствия завтра днем ответит наш пресс-секретарь. Присылайте запросы на электронную почту.
Журналисты недовольно зацыкали и опустили микрофоны. Мужчина строго продолжил уже не на камеру:
– Мероприятие было затеяно не с целью довести потерпевшую до инфаркта, а для того чтобы обратиться к преступникам и найти Леву.
Полицейский слегка тронул Лизу за плечо:
– Пойдем.
Растерянные глаза Лизы приняли выражение «как скажете», руки попытались завернуть тело в надорванное горлышко футболки и поправили сумку на плече. Операторы живо бросились снимать, как она садится в полицейскую машину.
Мужчину, который проводил Лизу с пресс-конференции, звали Сергей Лучный. Он был следователем и знал ее уже много лет. Она была вдовой его коллеги Александра Алегова. А пропавший ребенок – их сын, родившийся после смерти отца.
Первый раз Сергей увидел Лизу шесть лет назад из окна отделения полиции. Тогда она уже год как состояла с Александром в браке и вдруг принесла мужу обед – домашнее картофельное пюре и котлеты. За этим зрелищем наблюдал весь участок. В сером плаще, в обуви на плоской подошве, с распущенными рыжими волосами она странным образом выглядела простой и страстной одновременно. Многим она показалась заботливой. А ее взоры, брошенные на Александра, походили на взгляд любящей женщины. Но только Сергею читалась в ее глазах паника загнанной в угол жертвы, раболепствовавшей перед тем, кто сильнее. Однако этот взгляд не кричал о ее слабости, он казался наполняющимся местью. Пара тогда немного постояла во дворе участка. Он обнял жену и поцеловал в макушку, она обвела взглядом округу, как будто пытаясь найти причину задержаться еще, но развернулась и ушла.
Ни Сергей, ни Александр, ни другие коллеги никогда не вели подробных разговоров о личной жизни. Из редких общих фраз складывалось впечатление, что у всех отношения в семье были одинаково спокойные. К тому же и сам Лучный был отстраненным и замкнутым человеком, жену которого еще в молодости забрала онкология.
Однако при редких пересечениях по общим делам, интуиция Сергея подсказывала ему, что дела у пары на самом деле паршивые.
Несколько лет спустя, на похоронах Александра, он не мог отделаться от странного ощущения. Казалось, что вдова прятала глаза в темные очки не из желания скрыть слезы, а потому что маскировала радость. Но доказательств, подтверждающих такие догадки, у него не было, поэтому Сергей просто отогнал неясные мысли.
Но сегодня ночью, когда Лиза пришла заявить о пропаже ребенка, он уже отчетливо поймал внутри знакомый, бегающий холодок. Эта женщина точно не та, за кого себя выдает. Такое бывало с ним только рядом с братками из девяностых, которые могли на вид быть даже интеллигентными, но при этом не чурались пыток и жестоких расправ друг с другом. От того, что Лиза вызвала такие воспоминания Сергею стало жутко.
Башня старинного монастыря из своих арочных отверстий обычно пялилась в окна его рабочего кабинета пустотой цвета бесконечности. Но сегодня, пока Лиза писала заявление, башня превратилась в маяк, направив на Сергея кровавый прожектор. Похоже, рабочие зажгли лампы в ее глубине. При этом возник странный эффект – не свет засиял внутри черных глазниц, а мгла засочилась из их чрева, отчего ночь в округе становилась темнее, чем была на самом деле.
В голове Сергея появилась мысль: чтобы найти ребенка, нужна провокация.
– Если ты считаешь, что Леву украли, давай привлекать СМИ.
– Да, точно! И еще указать телефон, если они захотят выкуп. Вдруг позвонят! – оторвалась она от листа.
– Лиз, а почему ты считаешь, что им нужен выкуп? – спокойно спросил Сергей.
– Я не знаю… Просто накидываю варианты, – промямлила она, вернувшись к бумаге, и наигранно шмыгнула чистым носом.