— Ладно, — сказала Кассаветис, подняв руку. — Ладно, Джейкоб. Мы понимаем. Он ваш друг. Но вы ведь давно не виделись с другом, так? Как минимум несколько лет? То есть, это уже интересно, да? То, что вы внезапно захотели увидеть его в ту ночь? С чего бы вы попросили его увидеться с вами теперь? Прямо перед его исчезновением?
— Ему исполнялось сорок.
— Я понимаю.
— Нет, явно не понимаете!
— Дни рождения были и до этого, — терпеливо сказала Кассаветис. — Само собой, некоторые из них также были важными. Зачем ждать так долго? Зачем не позвать его на встречу раньше? Зачем не пригласить его на шоу иллюзий раньше?
Последовало молчание.
В это время Джейкоб переводил взгляд между ними и кусал губу.
Затем, как будто сделав усилие, чтобы успокоиться, он выдохнул. Он провёл рукой по своим редеющим волосам и обмяк на металлическом стуле.
— Я не знаю.
— Вы хотели увидеться с ним до нынешнего момента?
— Конечно! Я всегда хотел увидеться с Роддо. Всегда…
— Так, может, это вина вашего друга? Родни? Раньше он оставался недоступным для вас?
Последовала очередная пауза.
Затем Малден, как будто подумав над вопросом, поджал губы. Ещё через несколько секунд он покачал головой.
Заговорив вновь, он казался побеждённым..
— Может быть. Он занят. У него важная работа.
Кассаветис сочувственно кивнула.
— Я понимаю.
— Нет… не понимаете! — голова мужчины, формой похожая на лампочку, повернулась. Его лицо помрачнело, постепенно заливаясь краской. — Вы не понимаете! Вы притворяетесь, будто понимаете, но не понимаете. Родни был моим братом. Он был семьёй. Для семьи время не имеет того же значения. Мы могли годами не видеться, и это было неважно…
— Или десятилетиями, — пробормотал Барри.
Малден наградил его холодным гневным взглядом.
— Я бы никогда не навредил своей семье. Никогда. Ни по какой причине.
— Да. Ну, может быть, — сказал Барри.
Разведя руками, как это делала Кассаветис, мужчина-детектив пожал плечами.
— Вот в чём штука, Джейк, многие семьи настроены иначе. Мы тут постоянно получаем звонки из-за членов семьи. Матери. Братья. Отцы. Тёти. Многие члены семьи выбивают друг из друга дерьмо, Джейкоб. Многие члены семьи убивают друг друга.
Барри во второй раз поднял руки, пожав плечами.
— Более того, семьи могут быть откровенно злобными, Джейк. Ты бы не поверил, если бы узнал, какие вещи мы тут видели с детективом Кассаветис, когда дело касается семей…
— Только не я. Только не Родни.
— И всё же, ты как будто совсем не заинтересован в том, чтобы помочь нам разобраться, что с ним случилось, — сказал Барри. — Или кто мог это сделать. Так, Джейки?
Джейкоб Малден заметно вздрогнул.
Я подозревала, что вздрогнул он из-за «Джейки», а не из-за самого вопроса детектива.
Конечно, я не знала этого наверняка, поскольку по-прежнему вообще не могла прочесть Джейкоба Малдена.
Последовала пауза.
Джейкоб смотрел на двух детективов, и в его оленьих глазах виднелась лёгкая паника. Карие радужки отражали лёгкие зелёные отсветы флуоресцентных потолочных ламп, создавая иллюзию, будто его глаза светились собственным внутренним освещением.
От этого сочетания он ещё сильнее походил на животное.
Я наблюдала за ним, хмурясь и пытаясь понять, почему я не могу его прочитать.
Он явно был человеком.
Он ведь должен быть человеком, верно?
— Я честно не знаю, док, — пробормотал Блэк. — Я тоже так думаю. Но это… — он неопределённым жестом указал на стекло. — …Это не человек. Не существует человеческого объяснения тому, что происходит. Или тому, насколько пуст его живой свет.
Кэл перевёл на него взгляд, нахмурившись.
— Человек? — переспросил он. — Что это значит? Чему не существует человеческого объяснения?
Я не ответила Кэлу.
И Блэк тоже.
Вместо этого я наблюдала за лицом Блэка.
Я чувствовала, что Кэл и Нина тоже наблюдают за ним. Я ощутила шепоток озадаченности Нины, но Кэл ощущался скорее раздражённым, нежели удивлённым. Подозреваю, Кэл просто привык к долгим паузам Блэка и его безразличию к вопросам, на которые ему не хотелось отвечать — по крайней мере, пока что.
Я так ясно ощущала Кэла и Нину. Я могла прочесть все их эмоции и большую часть мыслей, даже не стараясь.