Должно быть, я уставилась на неё. Тупо.
— Вы исчезли, — объяснила она, улыбнувшись в ответ на моё молчание. — Пуф и всё. Если ваш муж превратился в дракона не по собственному желанию, логично предположить, что этот Джейкоб Малден как-то активировал и ваши способности.
Я честно не знала, что сказать в ответ на такое.
В итоге я смогла лишь улыбнуться, искоса переглянувшись с Блэком.
— Знаете, под конец этого дела он наверняка предложит вам работу, — сказала я Кассаветис, по-прежнему улыбаясь. — Если предложит, и вы захотите согласиться, метьте повыше по зарплате… выше, чем вы, как вам кажется, сможете зарабатывать. Просите как минимум вдвое больше той суммы, которую посчитаете разумной.
Блэк легонько хлопнул меня по руке, нахмурившись.
Кассаветис рассмеялась.
Легко было забыть, что мы стояли перед дверью в дом детства Джейкоба Малдена и его последнее место прописки.
Может, мы все были обоснованно уверены, что никто не откроет дверь, сколько бы мы тут ни простояли, и сколько бы раз мы ни нажали на звонок.
Что бы мы ни думали, мы втроём подпрыгнули и резко отпрянули в сторону, когда дверь внезапно отворилась внутрь.
— Здравствуйте, — пожилая женщина посмотрела на нас, выглядя почти комично маленькой в большом дверном проёме. Она носила очки в светло-зелёной пластиковой оправе «кошачий глаз» и щурилась, глядя на нас через линзы, которые ей, наверное, надо было обновить несколько лет назад. — Кто вы? — спросила она скрипучим голосом. — Почему вы пришли сюда так поздно?
Всё в ней источало неодобрение.
Я предположила, что ей около шестидесяти пяти лет.
Минимум без малого шестьдесят.
Максимум семьдесят с небольшим хвостиком.
Кассаветис шагнула к приоткрытой двери.
Она показала свой жетон, улыбнувшись шире, и встала прямо передо мной и Блэком.
— Вы знаете человека по имени Джейкоб Аарон Малден? — спросила она голосом, источавшим дружелюбие. — Мы просим прощения за поздний визит, но мы пришли в связи с полицейским расследованием. Нам очень важно поговорить с ним.
— Джейки? — женщина нахмурилась. — Что он натворил?
— То есть, вы его знаете? — уточнила Кассаветис.
— Он мой племянник, — женщина обернулась, словно ожидала, что в коридоре её кто-то будет подслушивать. Затем снова посмотрела на нас троих. — Его сейчас здесь нет.
— Понятно, — сказала Кассаветис. — Можно узнать ваше имя, мэм?
— Аманда. Аманда Джин МакКомбер.
— Спасибо, Аманда Джин…
— Аманда. Просто Аманда.
— Хорошо, — Кассаветис ни на секунду не теряла улыбки или бодрого тона голоса. — Что касается вашего племянника, Аманда… Джейкоба. Вы знаете, где он сейчас?
— Нет. Мне это неизвестно, — голос женщины сделался резче. — Откуда мне знать? Он попросил меня приехать на несколько дней, чтобы позаботиться о моём брате…
— Он попросил вас об этом? Попросил приехать сюда? — перебила детектив. — Когда это было? Когда он попросил вас приехать и позаботиться об его отце?
— Вчера? — она нахмурилась. — Вчера днём.
— Он сказал, зачем это понадобилось?
— Мой брат болеет. Джейки — хороший мальчик. Он не мог находиться здесь, но кто-то должен присматривать за моим братом… так что Джейк позвонил мне. Я единственная живу достаточно близко.
— А, — Кассаветис сочувственно улыбнулась. — Это очень мило с вашей стороны. Джейкоб сказал, почему он не может здесь находиться?
— Он сказал, что ему надо кое-что сделать.
— Он не сообщил, что именно?
— Нет, — прежнее неодобрение Аманды теперь изрядно напоминало злость. — Нет. Он мне не сообщил.
— А вы тоже живёте в Саратоге? — спросила Кассаветис.
— В Лос-Гатос. У нас с мужем там дом.
— Понятно.
Я невольно обратила внимание на коридор за ней.
Белый кафельный пол был запачкан грязью и землёй от множества следов обуви, кошачьих лап и чего-то, что вообще могло быть койотом. Поверхность выглядела так, будто её годами не мыли — ни шваброй, ни пылесосом. Некогда белёные стены теперь выглядели серыми, а почти треть прохода сбоку занимали стопки газет. Даже за те несколько секунд, что мы простояли тут, я уловила запах плесени.
Маленький столик был завален контейнерами от фастфуда и грязными стаканами.
Я видела подобные признаки ранее.
То ли лежачий отец и его сын были настоящими патологическими барахольщиками, то ли они просто плохо жили, а социальные работники на них явно не обращали внимания.
Я гадала, насколько это связано с тем, что они жили в разваливающемся особняке в одном из самых дорогих районов залива.