Он умолк, словно не был уверен, стоит ли продолжать.
Или, может, он не был уверен, стоит ли продолжать сейчас, пока Блэк не согласился выслушать и тем более взяться за дело.
Затем Кэл сообразил кое-что ещё.
— Слушай, а если ты не можешь, что насчет того вампира? — он посмотрел на нас с Блэком с лёгкой надеждой в карих глазах. — Он ведь был копом, верно? Отдел убийств? Кто-то упоминал, что его приставляли к наградам и всё такое, что он герой войны. Какой-то супер-сыщик в духе Коломбо. Он случайно не занимается частными заказами?
Я подавила желание фыркнуть.
Блэк медленно повернул голову.
Я не видела его золотистые глаза через зеркальные очки.
Но я всё равно могла представить себе убийственный взгляд, которым он наградил Кэла.
Одного Блэк не допустит никогда — он не позволит, чтобы Ник утёр ему нос. Их соперничество, может, и приугасло в свете недавних событий, но оно не умерло.
Я гадала, знал ли об этом Кэл.
Какова бы ни была правда, я подозревала, что усиливающаяся боль разделения из-за меня ухудшала тестостероновые реакции Блэка, делая их ещё более нелепыми, чем обычно.
— Этого парня убили? — прорычал Блэк. — Или он пропал?
— Уже нет, — сказал Кэл. — Он числился пропавшим, но с этого утра… — он поднял свой телефон, показывая его нам обоим. — …теперь он уже не пропавший.
— Это что, бл*дь, значит? — суровый взгляд Блэка остановился на его друге. — Всё это уклончивое неопределённое дерьмо не вызывает у меня желания помочь тебе, брат.
Я дотронулась до спины Блэка с лёгким предупреждением в пальцах.
Затем повернулась к Кэлу.
— Что известно полиции? — спросила я. — Они смогли тебе что-то сообщить?
Кэл посмотрел мне в глаза, и в его взгляде читалось слабое облегчение.
Его тон и поджатые губы оставались мрачными.
— Ну, они мне мало что говорят, — признался Кэл, крепче сжимая телефон в руке. — У меня есть кое-какие знакомые в полиции, но поскольку я формально не являюсь членом семьи, они не очень-то общительны. И Нине тоже мало что говорят.
Мрачно покосившись на свой телефон, он добавил:
— Сегодня утром Нине придется поехать в участок. Сейчас там ещё рано, но она говорит, что поедет туда первым делом и позвонит мне, когда освободится.
Он поморщился, проведя рукой по своим каштановым волосам.
— Мне ненавистно то, что ей придётся идти одной, — пробормотал он. — Я хотел, чтобы она пошла хотя бы с адвокатом, но не смог найти никого в такие короткие сроки. Может, пошлю с ней своего брата просто для моральной поддержки. Или, может, Мэнни, если ты отпустишь его на несколько часов. Она очень переживает, как я и говорил.
— Спрашивай у Мэнни, — сказал Блэк. — А не у меня.
— Конечно. Ладно. Я узнаю, сможет ли мой брат отпроситься с работы.
Он всё ещё держал телефон в руках, зажатых между коленями.
Как и у Блэка, из одежды на нём имелись только плавки и солнцезащитные очки.
— Её сестра абсолютно бесполезна, — добавил он, пожав плечами.
— Я думал, ты назвал его шурином, — Блэк нахмурился, посмотрев на него. — Разве это не делает тебя членом семьи?
— Ну. Пока что он не совсем мой шурин. В официальном отношении, — пояснил Кэл. — Он брат моей девушки.
Я увидела, как брови Блэка взлетели вверх.
— О. Я думал, ты говоришь про жену своего брата.
— Нет.
— Так что тебе известно? — настаивала я.
Кэл посмотрел на меня.
Слегка расслабившись при взгляде на меня (что более вероятно, избавившись от необходимости парировать агрессивные вопросы Блэка), человек выдохнул, снова проведя рукой по волосам.
Я буквально чувствовала напряжение, исходившее от него вибрациями.
Я также улавливала проблески того, как он пытался успокоить истерившую женщину по телефону. Я видела, как она плакала на экране видеочата в его гостиничном номере сегодня утром — высокая, подтянутая, темноволосая женщина с очками и зелёными глазами, которая явно была ему очень дорога.
Кэл снова взял с тарелки кусочек бекона и захрустел им.
Официант молча подошёл к нам с подносом, на котором стояли три кофейных напитка, и я готова была расцеловать его.
Вместо этого я взяла из рук официанта свой капучино с четырьмя порциями эспрессо и шоколадной стружкой, улыбнулась до ушей и прижала кружку к груди. Я от всей души поблагодарила его, стискивая гигантскую кружку обеими руками, словно это было какое-то запретное сокровище.