Дракон с зелёной и золотистой чешуей, дышащий пламенем.
Он плыл по небу, такой прекрасный, что на мои глаза навернулись слёзы.
Вместе с ним на ветру парила…
Боже, черепаха.
«Черепаха, — пробормотал мягкий голос в моём свете. — Это черепаха, док… видишь?»
Огромная тёмно-синяя черепаха, подобная той, что могла плавать в кристально голубых водах Гавайев. Только эта сине-зелёная черепаха полностью заполонила небо.
Она плыла сквозь звёздный свет и ветер.
Она не плыла по воде и песку.
Я знала этих существ.
Я испытывала боль, видя их уход.
Я чувствовала, что некая часть меня прощается с ними.
Я также испытала облегчение.
Я чувствовала такое облегчение, которое сминало разум и заставляло душу неметь.
Я никогда в жизни не испытывала такого облегчения.
Я почувствовала рядом со мной Блэка.
Его пальцы сплетались с моими, но я не могла с уверенностью сказать, что он физически рядом и вообще является настоящим. Такое чувство, будто мы парили в том же небе, что черепаха и дракон, но они направлялись в одну сторону, а мы с Блэком — в другую…
Затем я оказалась в комнате.
Я узнала это место.
Длинная хижина с высокими потолками напоминала мне жилища коренных индейцев, в которых я бывала в детстве, но я знала, что это нечто иное. Это была хижина в том другом мире, другом измерении. В костровой яме горел синий огонь, я увидела лицо старухи и узнала её. Я видела, что там сидит Ревик, кузен Блэка, Меч. Я видела его жену, Моста. Я видела их друзей и других видящих, с которыми мы познакомились во время наших путешествий туда.
«Всё хорошо», — Элли сжала мою ладонь. Она улыбалась мне со слезами на глазах. Её ладонь сжала меня ещё крепче. Я осознала, что её муж, Меч, тоже плачет.
«Мы будем скучать по вам, — её голос звучал почти свирепо. — Мы будем скучать по вам… мои дети будут скучать по вам… но всё хорошо, Мири. Так суждено. Так будет лучше. Ваш мир не должен выносить то, что принесут эти силы…»
Я не понимала полностью.
Я хотела, но не понимала.
Я не была уверена, что вообще что-то понимала.
И место вокруг меня уже начало изменяться.
Высокие стены и потолки молельного дома вокруг меня рушились.
Лица всех тех видящих, тех людей, которых я успела полюбить, становились нематериальными, как призраки, развеваемые ветром.
Во мне всколыхнулось горе, печаль, которой прежде никогда не испытывала.
В то же время я понимала, что какая-то часть меня согласна с ней.
Я чувствовала, что некая часть меня источает лишь облегчение, умиротворение.
Я хотела Блэка.
Я отчаянно хотела Блэка.
Я хотела сказать ему, как я сожалею.
Я хотела сказать ему, что это к лучшему, как бы это ни было больно.
Я хотела так много всего сказать Блэку…
Но всё вокруг посерело прежде, чем я успела вымолвить хоть слово.
Глава 27. Оставленные позади
Я открыла глаза, вздрогнув от боли в голове.
Мой череп раскалывался.
Такое ощущение, будто кто-то раз за разом бил меня молотком.
Я заставила себя сесть, всё ещё щурясь от боли.
Я осмотрелась по сторонам, вспомнив, где нахожусь, но не узнавала это место.
Фанерный домик исчез.
Всё сгорело, и земля вокруг меня продолжала дымиться. Почерневшие деревья окружали поляну, кое-какие более высокие ветки обуглились и покрылись сажей. Я смотрела на всё это.
Затем я осознала, что могу видеть.
Солнце встало.
Или вот-вот встанет. Полянка озарилась светом, но время было ранним. Небо окрасилось розовым и бледно-голубым, но на меня ещё не упало ни единого луча солнца.
Я увидела Блэка.
Затем увидела Кассаветис.
Я подползла к ним обоим.
Я сначала проверила Блэка, всё ещё моргая от раскалывающейся боли в голове.
Он застонал, пока я пыталась нащупать его пульс, и я вскрикнула от облегчения. Я ощупала его, ища кровь и травмы, которые я могла не заметить, но ничего не нашла.
Я подползла к Кассаветис.
До меня впервые дошло, что я ранена. Кусок древесины вонзился в моё бедро, и каждое движение этой мышцы вызывало адскую боль. Посмотрев на рану и сидя возле неподвижного тела Кассаветис, я подумывала вытащить обломок, затем забила на это и попыталась нащупать пульс детектива. Я ощутила его и снова выдохнула с облегчением.