После этого лорд Брикель вернул кварц на место и снова сплавил его с гранитным основанием.
— Теперь верни наше озеро! — потребовали водяные маги.
Первым делом Ручеек восстановил священный источник и ручей, стекающий со склона Митерджата. Потом он взялся за работу, начиная с самого дальнего края Митерлоха; он сжимал камень озерного дна, и тот приобретал свой прежний вид. Но Ручеек не стал выпускать воду из камня. Напротив, он направил ее течь вниз, к магме, еще глубже, где она могла охладить текучий камень.
«Да, — пробормотал один из братьев камня, — теперь камень остынет, как будто никогда и не был горячим. Текучий камень снова ушел на глубину, где ему и надлежит быть».
Вскоре дно озера вновь покрылось водой, а ручей продолжил течь. Но прежнюю плотность камень дна приобрел только глубокой ночью. Воды рек, впадающих в озеро, лились на камень, и постепенно озеро стало возвращаться в прежние границы. Чтобы окончательно наполниться, озеру предстояло восстанавливаться в течение многих дней.
— Переведите всех моих домочадцев в город, — потребовал лорд Брикель, — Нам следует жить в другом доме, у подножия Митерджата, рядом со стенами, что возвели наши предки. Я приглашу в город столько же каменных магов, сколько у вас имеется водяных магов. Маг за мага — нас должно быть поровну. Мы будем участвовать в советах в том же количестве, что и вы. Нам будет принадлежать равный голос в создании законов. Все согласно договору, который подписан сегодня.
И водяные маги сказали «да», поскольку видели, что их озеро возвращается в берега.
Ручеек влил свой клант в камень башни.
Высоко наверху, на самом пике Митерджата, его телесная оболочка восстала из камня.
Но тело уже не было в точности таким, как до погружения в камень. Ручеек пережил слишком тесную связь с гранитом горы, его кожа сделалась твердой и покрытой крапинками; камень проник в него. Движения его были так же гибки, как и всегда, но Ручеек чувствовал, что теперь его ноги никогда не устанут от ходьбы и что его кожу способен рассечь лишь самый острый обсидиан. Ручеек не был полностью каменным, как его клант, но и не состоял теперь только из плоти и крови.
Ручеек оделся и отправился вниз тем же путем, каким пришел. В наступающей ночи никто его не заметил. Он был всего лишь каким-то мальчишкой, шагающим по улицам.
Он добрался до переправы в Хеттерферри и представился паромщикам как слуга лорда Брикеля. После дневных событий этого оказалось достаточно, и вопрос о плате за проезд не вставал, поскольку все боялись каменного мага. В конце концов, они верили, что все произошедшее — дело рук Брикеля. И никто не стал бы вызывать неудовольствие каменного мага, оскорбив его слугу.
Когда Ручеек добрался до дома Брикеля, оказалось, что Демвур уже там, но с другим поручением. Вместо того чтобы распоряжаться имуществом каменного мага, Демвур руководил переездом в верхний город. Ручеек тут же принялся помогать, и если кто и заметил, что он носит куда более тяжелые грузы, чем может поднять даже Эбб, то и слова об этом не сказал. В темноте никто не разглядел, что кожа Ручейка изменилась.
Они работали всю ночь, таская имущество лорда на паром. На другом берегу группа сыновей голыша забирала вещи и уносила их вверх по длинной лестнице.
К рассвету новое жилище Брикеля было готово, и все, изнуренные работой, улеглись и проспали до следующего дня.
Все, кроме Ручейка, который не устал. Он лег на камень пола в новом погребе и сплавил стены воедино, в живой камень. Это был дом отца камня — пусть он и выглядит как подобает.
Поутру к нему пришел лорд Брикель.
— О чем ты думал? — обратился он к Ручейку.
— Разве не ради этого трудились вы с вашими друзьями? — удивился Ручеек.
— Ты что, все это планировал?
— Вовсе нет. Я понятия не имел, что делаю.
Он поведал лорду Брикелю о братьях камня и о подступающем вулкане, который охладила вода озера.
— Я не знал, что вода может это сделать, — добавил Ручеек.
— Тебя вел сам Тьюстан, — сообщил Брикель.
— Посмотрите, чем это обернулось для меня.
Ручеек повел Брикеля вверх по лестнице и встал так, что на него падал утренний свет из окна.
Брикель коснулся его кожи.
— Теперь ты — часть Митерджата, — с благоговейным трепетом сказал он. — Я слышал о подобных вещах, о человеке, носившем камень в себе, но никогда не видел этого.
— Это пройдет?
— Нет, — отозвался Брикель, — Если предания верны, то нет.
— Я ничего не знаю, — произнес Ручеек, — Возьмете меня в ученики? Согласитесь ли вы учить меня?
— Я? Учить тебя, отца камня?
— А есть ли где-то отец камня, который мог бы со мной заниматься?
— Нет, — ответил Брикель.
— Тогда я должен перенять все, что знаете вы, — все предания, все секреты. Вы мне поможете?
— Конечно.
— И пожалуйста, пускай водяные маги верят, что отец камня — это вы, — попросил Ручеек. — Я не хочу быть лордом Ручейком, Отцом Камня.
— У тебя нет выбора, — возразил Брикель. — Среди каменных магов тебя будут знать под этим именем, хотя мы сократим его. Оно будет звучать Ручеек Камнеотец.
— Пусть хотя бы в городе меня зовут обычным именем. Например… Ручеек Каменная Кожа. Ваш ученик. Ваш слуга. Пускай люди думают, что эту кожу дали мне вы, желая сделать меня сильным и неуязвимым.
— Ты действительно не хочешь занять высокое положение, принадлежащее тебе по праву?
— Я еще ребенок, — заметил Ручеек.
— Сегодня ты показал себя мужчиной, похитив озеро у водяных магов и превратив его в пар, — рассмеялся Брикель, — Как только я перестал трястись от страха, я от души повеселился.
— Если б там, на мосту, я понимал, что делаю, я ни за что не поступил бы так.
— Тебе следовало слушаться меня. Но все обернулось к лучшему.
— Теперь я буду вас слушаться, — пообещал Ручеек.
Брикель снова рассмеялся.
— Кроме тех случаев, когда будешь думать, что я не прав.
Шли дни, недели и месяцы. Новая кожа Ручейка не помешала ему вырасти и стать взрослым мужчиной. Многие каменные маги пришли в Митерхоум, поселились в нем и приняли участие в управлении, но еще больше было тех, кто являлся, чтобы повидаться с юным учеником, вернувшим им священный город. Ручеек шел с ними и становился в круг, над которым лучшие из братьев камня восстановили тот самый свод из живого камня, что некогда возвышался над телами магов, спасших город от вериллиддцев.
Ручейку не выказывалось никаких видимых со стороны знаков почтения — водяные маги не должны были догадаться, что именно Ручеек — отец камня. Но каменные маги знали, что сила Ручейка произвела большую часть изменений в камне, что это он вывел на поверхность угасающие сущности погибших братьев камня и сделал для них каменные тела; теперь эти тела стояли под каменным сводом, и ноги их были соединены с живым камнем. Пока сущности погибших братьев камня там оставались, они могли пользоваться этими телами. Потом им предстояло угаснуть, а телам — стать их памятниками.
Когда Ручейку Каменной Коже, по его подсчетам, исполнилось восемнадцать лет, он пришел к Жаворонку — та давно уже осознала себя другом птиц и держала на вершине Митерджата голубей, что разносили послания во все края. Ручеек заключил ее в объятия, и девушка не оттолкнула его.
— Жаворонок, — обратился к ней Ручеек, — я хочу вечно обнимать тебя, как живой камень обнимает воды Митерлоха.
— Я всего лишь девушка с мягкой кожей и состою по большей части из воды, — откликнулась Жаворонок. — Как я могу взять в мужья камень?
— Я буду мягким камнем, — сказал Ручеек. — И нет такой ноши, которой я не поднял бы ради тебя.
— Я летаю с моими птицами высоко над землей, — улыбнулась Жаворонок. — Но гнездо я совью с тобой.