— Мальва??
Я простонала, давая понять, что да, это я, но мне не очень хорошо.
— Слушай меня внимательно, говорю один раз. — Я кивнула, сознание уже достаточно прояснилось, чтобы понять, что я лежу на чем-то мягком и слушаю голос демона сидящего где-то рядом.
— После того, как ты упала без сознания, — он зарычал, — я отнес тебя под крышу в Совиный Дом. Вовремя. Только что над нами с севера пролетело три дракона. Час назад, когда я только положил тебя здесь и вышел, пролетело тоже три со стороны моря.
Я тут же села и глубоко вздохнула, почти потеряв ориентацию и чуть не свалившись обратно. Найдя взглядом мужчину, чертыхнулась. Синие озера превратись в блеклые и замершие. Губы побелели, да и вся его кожа стала более бледной и мокрой.
— Что с тобой?
— НЕ ЗНАЮ! — рыкнул он, и, подняв голову, зарычал еще громче. Успокоившись, мужчина продолжил: — Скорей всего это открытое нападение. Война. Совы умные, все аккуратно залетели сюда или спрятались в горах и в лесу. Нас здесь не найдут. Мои подчиненные были готовы ко всему этому, твой народ тоже, как и оборотни. Мы им не дадимся, ни живыми, ни мертвыми.
— Брат обещал, что я больше не увижу войны, — покачала я головой, сглатывая.
Кинув на меня рассеянный взгляд, мужчина шепнул:
— Тогда закрой глаза, моя ценность.
Горько так. Я сижу на мягком сене уже несколько часов, вслушиваясь. Как там Ошысса, как дитя доверенное мне? Брат? Мать и отец? Возле меня лежит демон, тихо сопя. Его бледное лицо, умиротворенное, будто он спит и видит сны, но на самом деле он борется с заразой в своем теле, а я не могу помочь.
Я бегу к луне, а она бежит от меня. Сколько раз я представляла эти глаза, сколько раз я представляла эти губы, когда дракон меня целовал. Моя легкая влюбленность… Я никогда не признаюсь, что ты часто мне снился, никогда не признаюсь, что стал для меня больше чем…
Я не признаюсь в этом ни себе, ни тебе. Никому. Со временем все притупилось, но один твой взгляд меня разбудил.
Я осмотрела его и на данный момент понятия не имела, что творится с мужчиной — с моей иллюзией, столько раз спасающей меня от жестокости реальности. Жить и знать, что где-то там есть ты так спокойно. «А как бы отреагировала моя легкая влюбленность? — думала я, когда родила сына. — Удивился бы, разозлился, проявил безразличие?»
Так часто думала о том, что ты подумаешь, как отреагируешь, с кем ты и все ли с тобой хорошо, что привыкла к этому.
— Я ведь не хотела тебя видеть не потому, что ненавижу… Я боялась себя. Только себя. Не умирай. Пожалуйста…
Глупо все так вышло, горько…
— Да.
— Ты хочешь сказать, что готов оспорить права на главенство над крылатым народом Императора?
— Это решать крылатому народу, а именно Древним. Я являюсь одним из них, но решение я оставлю за вами. Император хотел захватить Темную Империю, но это не произошло.
— Его сын и внук были убиты, — напомнил один из мужчин, стоящих в круглой огромной пещере, украшенной золотыми колонами.
— Сын и внук Императора не единственный ключ к диким землям. Мы опасаемся нападать на них, потому что Богиня на их стороне, что нисколько не странно. Мы всегда были изгоями в чужих мирах. Не своими, чужими. Я предлагаю начать войну за наше Право! Да, вы не ослышались…
— Ты же только что упомянул, что это самоубийство для нашего народа — убивать детей Богини! — перебили говорящего.
— Я говорю не обыденные вещи, прошу выслушать меня! Сейчас Богиня спит, — мужчина засунул руку в карман и вытащил оттуда флакон с темной жидкостью, — а благодаря этому, никогда больше не проснутся.
— Вздор! Ты свихнувшийся самоубийца, посмевший подвергнуть риску весь наш народ!
Мужчина с флаконом в руках пронзил оскорбившего его взглядом, но на того уже шикнул более древний дракон, заставляя замолчать.
— Здесь находится кровь всех самых сильных представителей рас этого мира! Не все, но многие из нас знают, что это означает! Готовьте своих воинов: как только кровь прольется, окрашивая постель богини в красный, она не сможет открыть глаза вновь, и мы будем свободны от ее взгляда и дланей!
Арихан тэр Гардлоз сощурил глаза и улыбнулся еле заметно, рассматривая недоверчивые лица и заблестевшие в надежде и расчете глаза Древних. Что теперь станет делать Император, когда его крылья обрезаны? Попытается взлететь?