Недовольное ржание, раздавалось из конюшни — разбивались о ее крышу огромные, быстрые капли, принося немалый шум, от чего кони волновались. На редкость сильный ливень. Я посмотрела на мужчин идущих сзади меня. Пробежавшись по ступеням, я влетела в комнату с десятками стойл, ударившись плечом обо что-то твердое и теплое… и злостно фыркающее.
— Си монтика! — не сдержалась я, взывая к звезде на языке гарров. На меня щурились обиженные глаза обиженного животного. — Ох… ты жив…
На мою реплику конь… будто бровь выгнул. Запечатленные кони не умирали от старости, но умирали во всех остальных случаях.
— Я думала, ты умер.
Рудэрь — мой конь, отвернулся от меня. Я благодарно посмотрела на ранита и демона, за то, что хоть они вспомнили о коне. Рудэрь обижен, и я не буду просить извинения — он остался один, я бросила его и не вспомнила о нем, он волен не смотреть на меня до конца жизни, но теперь я точно не забуду о его существовании.
— Мы думали, это будет сюрпризом, что подарит тебе улыбку, — сказал Урэш.
Я подняла уголки губ. Мужчины сумели найти коня и обрадовать меня его появлением, да вот только если они помнили о нем, то я совершенно забыла.
Приказав мужчинам работающим здесь выделить ему хорошее стойло, и позаботится о тощем, измученном животном, я пошла к брату. Он вчера просил меня к себе, когда будет время. Урэш испарился как всегда, и я осталась с Агрозом, он проводил меня до кабинета, будто мне что-то в моем замке угрожало, и полетел на встречу демону, что должен был подлетать к Эрду вместе с младенцем доверенным мне. Все время этот круговорот с детьми казался мне странным. Ребенок дикости и моя дочь… нет. Потом об этом еще раз подумаю.
— Надо же! Преисполнен решимости… — гордо сказала я, играя роль императорского комментатора, когда зашла в кабинет брата и увидела, чем он занимается. Жэрром тут же спрыгнул с рабочего стола, кинув скомканную в руке тетрадь за спину, на свой стул.
— Паук, — сказал он мне, расслабившись. Все-таки если бы зашла не я, а советник, было бы не хорошо. Перед своими подданными Жэрром всегда должен вести себя подобно Императору и никак иначе, этот урок он усвоил еще до моего пробуждения.
— Ну так и весел бы, — сказала я, привычно усевшись на мягкий, широкий пуф у стены с картиной, на которой был изображен вечерний Эрд. Она была красива, каждый раз, когда я захожу в кабинет брата, кидаю на нее любопытный взгляд и нахожу что-то новое. Брат стоял возле стола, положив руки на бедра, кроме белоснежного шоха, на нем была такая же белая кофта. Черный большой паук качался на своей паутине, свисая с потолка.
— Ядовитый, — пояснил он, и я понятливо махнула рукой.
— Продолжай.
— Ты что-то хотела? — спросил он, снова залезая на стол со своим универсальным оружием.
— Нет. Ты что-то хотел.
Она непонятливо на меня посмотрел. Одна секунда, две, пять.
— Ааа! Хм.
Жэрром, наконец, пришиб насекомое и, соскребав его с обложки тетради, вырванным из куста в углу листком, положил тетрадь на стол.
— Ноги моих детей в твоем кабинете больше не будет, — спокойно констатировала я, вперив взгляд в тетрадь.
Он, поразмыслив еще пару секунд, все же внял моему тонкому намеку и кинул тетрадь в камин. То место, где было раздавленное тельце паука странно, громко зашипело, раскидывая вокруг себя искры. Я не говоря ни слова, перевела спокойный взгляд с ноткой упрека на брата.
— Где тот листок с пауком, покой моих ночей? — ласково пропела я, давя в себе улыбку.
Брат не улыбался.
— Может это покушение? — спросил он, кинув и листок в камин. Тот чуть ли не взорвался.
— И кто его возглавлял? — задумчиво спросила я и наклонила голову. — Предводитель ядовитых пауков недовольный твоей политикой?
Брат хмыкнул, а затем и вовсе рассмеялся. Я тоже немного повеселилась.
— Ну так?
— Есть план. Мы с советниками уже все решили, нужно твое согласие и — сила. Все, кто участвуют готовы.
— Ты их даже спрашивал?
— Да. Это рискованное дело, очень рискованное. Но в любом случае отказать мне они не могли, даже если не хотели идти.
— Как… хитро.
— Мне нужна сила, Мальва.
— Ты говоришь так, будто я уже согласилась. Мы делим власть брат. Ты ведь помнишь.
— Ты согласишься.