Незримая женщина плакала и пела песню, баюкая новорожденное дитя, пока разные космические тела собирались у новой планеты. Она желала получить покой! Однако получила бытие. Новую жизнь, за которую будет в ответе. Она поняла все еще тогда. Лежа на кровати с закрытыми глазами, почувствовала, что сердце, будто прощаясь, громко стукнуло в последний раз и затихло. Последний вздох и нежная улыбка, исполненная благодарности, была оставлена в родном, но жестоком для нее мире. Тогда она благодарила за исполненное желание — покой. Но на самом деле ей была дарована жизнь. И она станет лучшей матерью для нового мира!
Ночь оплела молодой лес. После великого рождения и землетрясения образовались каньоны, расщелины, горы и моря. Жизнь знает себе цену, знает свой конец и начало. А она просто поспит. Устала. Несуществующие существо мягко коснулось сознания своего дитя. Получив наивный ответ юной планеты, обняло ее и заснуло спокойным сном без сновидений.
Черный хищник умело крался, вертя ушами и щуря глаза. Сегодня его дети не останутся голодными. Смелые и глупые детеныши остались с матерью, пока отец добывал пропитание. Вот двухметровый зверь подошел достаточно близко и бросился на жирную, но прыткую добычу. Рогатое белое существо не успело набрать скорость и получило мгновенную смерть от клыков черного хищника.
Звезда начала окрашивать небо, в малиновый цвет, предвещая знойный день. Хруст веток и предсмертный крик добычи напугали стаю красноперых пичуг. С огромных деревьев увитых темными плющами и бардовыми мхами взвились в небо грозно пищащие большекрылые птицы.
Невероятной величины камень уже проросший сырым мхом и сколотый по углам, от острого, дикого ветра в поле, опять приобрел загадочный оттенок. Мать мира спала и лишь жизнь и слова, высеченные на старом камне, говорили о процветании мира.
«Стоит верить лишь в Жизнь. Стоит хотеть лишь Жизнь. Стоит иметь лишь Жизнь. И создана она для вас и для меня. И есть она у вас и у меня. И будет она всегда».
— Сссш арсс шииис! — шипящие, странные звуки полились, будто вода или смертельная змеиная песня из приоткрытого рта. Чернокудрая бледная девочка удивленно смотрела на ровные символы на невероятно огромном древнем камне, не понимая их сути.
Родители ее интересовались лишь охотой и сном, если выпадет возможность и хитрый черный жааррр* не нападет, ребенок же хотел резвиться, открывать и доказывать! И вот сейчас стоя перед странным камнем в опасной зоне — открытом поле, девочка не тряслась от страха встретить здесь свою смерть, а сидела и сдерживала слезы восхищения. Взрослые не хотят, не видят правды. А девочка чувствует. Чувствует что-то родное, знакомое и нежное, что невольно обволакивает ее, изучает и ласкает своим теплом.
«Это все не просто так», — подумала девочка, поворачиваясь и начиная воображать, насколько сильно накажут на этот раз, ведь родители и сестры с братьями наверняка заметили исчезновение маленькой, хитрой сиры*.
«Не просто так».
Ребенок испугано оглянулся по сторонам и быстро припал к земле. Только спустя пять минут нервного прислушивания к окружающей среде, когда сердце немного успокоились, а голова прояснилась, девочка поняла, что привычного шипения и рычания не услышала, ничего не услышала. Это были слова без звуков в ее голове, которые она понимала. Так странно, но понятно.
«Это как?» — вырвался подсознательно вопрос.
«А вот так».
Опять ребенок оглянулся, больше по привычке, нежели из-за беспокойства. В маленькой, неразумной головке еле укладывалась информация, что скоро нужно будет искать себе защитника и покидать семью, а тут еще беззвучные голоса в голове…
«Все не так хорошо в жизни, как говорили родители в мои восемь зим».
Печально вздохнув, девочка стала ждать закономерного ответа, и он прозвучал: «Все намного лучше, чем они тебе, когда-либо говорили. Ребенок в твоем возрасте не должен думать о таком. Это не приносит радости в жизнь, а жизнь должна быть радостной, иначе это не жизнь».
«В мои оди… одиннадцать зим, я пережила трех младших сестер и двух братьев. Терпела насмешки и наказания за свое любопытство и мечтала о теле, которое не чествует боли, когда черный жааррр задел меня лапой во время нападения на наше селение. Я лучше знаю о чем думать, и н… не хочу, чтобы какой-то там голос в моей голове говорил мне, что и как думать в… в моей голове».