Денис проиграл первые аккорды. Мы с Ваном переглянулись.
-- Я его за такие посвящения... к стенке... -- мрачно сказал эльф.
Слов мне не хватило для выражения мысли и пришлось воспользоваться красноречивыми жестами.
-- Тебе посвящают песни? -- спросила Мая. -- Это ведь о тебе, да?
-- О нас с братом, -- поправил я.
-- И не только песни! Ещё баллады, серенады и идиотские признания в любви! -- голос светлого так и сочился ядом.
-- Ван, какая муха тебя укусила?
-- Fireih! -- ответил на мой вопрос светлый.
Опять "рыжая", причём с таким интере-есным эмоциональным акцентом...
-- Tho litidai yol, elf! -- веско предостерёг я, стукнув кулаком по столу.
-- Я тебя предупредил, -- пожал плечами брат.
-- По-моему, это я тебя только что предупредил!
В это время Арина и Денис, то чередуя, то сливая голоса воедино, начали петь:
-- Его ночь -- белый день,
Бархат звёзд его небо!
На ступени неслышно падает тень,
Жизнь его -- бесконечная лестница в небо!
Не жди домой его вечером --
Всё равно не вернётся он.
Он в плену высоты навечно!
Не в тебя, не в тебя, в мрак небес он влюблён!
"Убить нельзя помиловать" -- где ставим запятую? Когда два голоса слились в припеве, я решил, что так и быть на первый раз можно помиловать.
Отпусти его душу, земля!
Прими его крылья, высь!
Он рождён летать, земля --
Не держись за него, не держись!
Синие глаза рыжей феи странно сверкали, когда она смотрела на меня, слушая песню.
Не удержишь руками ветер
И не будет он вечно твоим!
Не держи его -- будешь в ответе
За ту смерть, что придёт слишком рано за ним!
Не любить его невозможно,
Как нельзя разлюбить рассвет.
Но забудь обо всём, разве можно
Удержать хоть на миг, удержать в руках свет?!
Отпусти его душу, земля!
Прими его крылья, высь!
Он рождён для неба, земля --
Не держись за него, не держись!..
Мы с Ваном не глядя чокнулись высокими стаканами и залпом осушили их. Официантки, следившие за нашим столиком, срочно забрали опустевшие ёмкости.
-- Следующие пусть будут покрепче, -- пожелал светлый.
Через минуту принесли новые напитки, в которых уже ощущался алкоголь. Люди говорят, что тёмного, как и светлого, нереально перепить. Не знаю, не пробовал! Самого себя -- шизофренией отдаёт, а Вана -- мазохизмом.
Он уйдёт, ты не плачь,
Он уйдёт, ведь он должен уйти!
Ангелу крыл не пытайся связать,
Крикни вослед -- ты свободен, сын неба, свободен, лети!!!.. 3*
Последние строки посвящённой нам песни ещё звенели под потолком, зал взорвался воплями и аплодисментами, особенно старались Маньяки, явно задавшись целью оглушить сидящего меж ними Моргана.
-- Вольный любимец небес? -- сказал Мая, глядя мне прямо в душу. -- "Не удержишь руками ветер"? "Он уйдёт, ведь он должен уйти"? Значит, таков ты, Ирдес, сын неба?
-- Всё привыкли меня таким видеть, -- ответил я. -- Видимо, я такой и есть...
-- Ты не обманываешь себя, -- удовлетворённо кивнула она.
-- Хочешь танцевать? -- предложил я, пытаясь перевести тему.
Улыбнувшись, она отрицательно качнула головой.
Следующая песня была из тех, что называют "медляком".
-- Киса, идём? -- вопросительно поднял бровь Ван.
-- Идём, светлый, -- кивнула Рысь, вложив ладошку в протянутую руку эльфа.
-- Ма-а-анечка-а?
-- Идём, Данечка!
Близнецы, притворяясь неловкими, вышли со своих мест так, чтобы обязательно задеть Карибского -- Маня отдавила пирату ногу, Даня заехал локтем в ухо.
-- За что твои друзья меня так невзлюбили? -- поинтересовался Морган.
-- Ты попираешь их принципы одним своим видом, -- честно ответил я. -- Мая, пойдём танцевать?
Она снова отказалась.
Мне всё же удалось уговорить феечку выйти на танцпол. Она почему-то стеснялась, говорила что не умеет и стойко сопротивлялась. Но не устояла против моей почти не клыкастой улыбки...
Мая была обворожительна. Красива как маленький рыжий ангел, от запаха её духов кружилась голова. Но она совсем не чувствовала музыки и удовольствие от танца просто терялось.
-- Мая, расслабься! -- не выдержал я наконец. -- Я поведу, просто не сопротивляйся!
Фея покосилась на танцующих Вана и кису -- Юля почти не касалась пола, эльф всё время держал её на весу, они о чём-то негромко переговаривались и смеялись. Маньяки кружили своей неразлучной парочкой по залу и равных им просто не было.