Выбрать главу

— Это так важно? Нет, Джокер почему-то не рискнул раскрывать своему будущему родственнику место своего обитания. Они все остановились у тебя дома, ждут, когда объявится хозяин.

Он рассмеялся и исчез в непроглядной темноте старинного подземелья.

Оставшись, наконец, в одиночестве, Лео задумался. Мысли у него были настолько мрачными и тяжёлыми, что от них заболела голова. Он и сам не мог объяснить себе, почему отверг предложение Туза. Хоть какое-то, но спасение. Ещё несколько лет жизни — это не так уж мало, если подумать. Но вот уже несколько месяцев учёного мучила одна бредовая идея. «А, что, — думал Лео, — если всё уже за нас кем-то решено, всё спланировано и мы вынуждены лишь покорно, словно марионетки, исполнять, отведённые нам роли? Ощущение того, что каждый шаг, каждое слово уже предопределено и ведёт их всех к какой-то неведомой пока цели, крепло в нём день ото дня. В Бога учёный никогда не верил, но что-то не давало ему покоя и безумно хотелось нарушить, установленные неведомыми кукловодами, правила. Вот только, как это сделать? Как разобраться, что предначертано, а что есть его собственное желание?

— Я не буду играть по вашему сценарию! — Зло крикнул он в пустоту. — Я смогу нарушить ваши планы! Я уже придумал, как это сделать.

Он действительно всё продумал. Всего-то и надо, что поступать так, как несвойственно ему. Не слушать голос рассудка и доверять только порывам, чего почти никогда в жизни себе не позволял. «Неизвестные кукловоды», которых он себе придумал, наверняка никогда не смогли бы это просчитать.

— Неважно, как ты прожил эту жизнь, — повторил он тихо, словно убеждая самого себя в собственной правоте, — важно лишь, каким ты уйдёшь из этой жизни, потому что смерть ставит точку и потом уже ничего не будет.

Он рассмеялся и смех был жутким, как будто смеялся сам дьявол.

Глава 24

«Кто здесь лучше, чем ты? Кто здесь хуже, чем я?»

Джокер с трудом сдерживал раздражение. Он не привык к тому, чтобы вокруг него постоянно крутились какие-то посторонние люди. Одиночество было основным условием его душевного комфорта. Он чувствовал себя, как на многолюдной площади. Всю жизнь прожить в гордом одиночестве и вдруг такая напасть. К Рите он уже давно привык, но Виктор и Мила… Эта парочка, словно бельмо в глазу. Иногда ему казалось, что они везде. Хотелось оставить их всех в доме у Лео и потихоньку сбежать в своё тихое убежище среди леса, где нет больше никого, только он и тишина.

Джокер поднял глаза и увидел перед собой Риту. Страшные синяки исчезли, опухоль спала и лицо девушки вновь приобрело своё детско-наивное выражение. Исполнитель обречённо вздохнул: ну, куда от неё сбежишь? Сразу вспомнился день их первой встречи, невольничий рынок и её, настолько затравленный взгляд, что он и рад бы был тогда пройти мимо, но не смог. А теперь Джоку даже трудно представить, что когда-то в его жизни не было этой девушки и ради неё он готов терпеть её навязчивых родственничков, которых ему всё чаще хотелось придушить.

— Феликс, у тебя плохое настроение? — Робко поинтересовалась девушка. — Я могу что-то для тебя сделать?

Пирату захотелось крикнуть: «Конечно, ты можешь. Убери отсюда свою чёртовую родню, пока я их сам не убрал! но он сдержался и лишь обречённо вздохнул.

За окнами внезапно потемнело, небо заволокло тяжёлыми тёмными тучами, подул сильный ветер. А потом прямо на зелёную листву просыпался крупный пушистый снег, похожий на белый дым. На Тортуге такие перепады погоды не новость. Здесь порой лето от зимы может отделять всего несколько минут.

— Мы тебе мешаем? — Продолжала допытываться Рита. — Я чувствую себя здесь неуютно. И Лео не появляется. Как думаешь, он не будет против того, что мы у него обосновались?

— Не будет, — мрачно ответил Джокер, — он здесь не появится больше.

Рита хотела задать ещё один вопрос, но тут тишину дома нарушил душераздирающий крик Милы. Она кричала так, как будто с неё живьём сдирали кожу. Не сговариваясь, пират и девушка сорвались с места и, сломя голову, понеслись на этот крик.

В комнате Милы, кроме неё больше никого не было и Джокер решил, что ей, видимо, что-то привиделось. Они уже собирались уйти, когда женщина взмолилась дрожащим от страха голосом:

— Пожалуйста, снимите с меня это.

Тут и Виктор подоспел, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень возмущения.

— Чего ты разоралась? — Спросил он свою невесту зло. — Тоже мне оперная певица. У меня от твоего вопля чуть барабанные перепонки не лопнули.