Остатки вражеской флотилии пока еще держались на плаву, потеряв управление и вздрагивая от прямых попаданий. Воздух вокруг них разрывался от автоматных и пулеметных очередей. Пули, выпущенные с хорошо оборудованных позиций, поражали барахтающихся людей, как мишени на стрельбище, то и дело взбивая фонтаны воды между ранеными и убитыми.
— Смотри, уходит! — Виноградов показал рукой на единственную пиратскую моторку, успевшую все-таки развернуться под огнем. Теперь, набирая ход, она стремительно покидала зону поражения.
— Это вряд ли, — покачал головой подполковник, и, как всегда, оказался прав.
Прямо над их головами раздался негромкий хлопок. Откуда-то сверху, с высокого борта «Альтоны», вылетела злая огненная капля и, шипя, устремилась вдогонку за беглецами. В следующую секунду она достигла цели, и страшной силы взрыв переломил суденышко пополам.
— Прямо, как в кино… — Не желая остаться простым наблюдателем, адвокат Виноградов вскинул автоматическую винтовку и выискал подходящую цель — маленького человечка, в намокшей чалме, барахтающегося на воде, среди солнечных бликов. Потом нажал на спусковой крючок:
— Следующий?
Впрочем, довольно скоро побоище было закончено. Остатки пиратской флотилии ушли на дно, а привыкший ко всему Индийский океан лениво покачивал на волнах только множество мертвых тел и какие-то обломки.
Подполковник российской морской пехоты Михаил Иванов достал из кармашка на поясе рацию и поинтересовался насчет потерь…
— Веревку отвязал?
— Это не веревка, — отчего-то обиделся Владимир Александрович, пиная ботинком запутавшийся под ногами синтетический трос. — Это называется швартов…
— Надо же, образованный какой адвокат… — хмыкнул подполковник Иванов. Давно замечено, что настоящие моряки, как правило, щеголяют нарочитым пренебрежением к флотской терминологии, однако в данный момент ему было не до разговоров на подобные темы. Он уперся рифленой подошвой в борт «Альтоны» и надавил на обшивку:
— Давай-ка помогай!
В конце концов нос пиратского катера медленно, без особой охоты отлепился от судна.
— Сильней. Вот так… еще!
Заработал двигатель, и полоска зеленоватой воды, отделявшая их от сухогруза, начала стремительно увеличиваться.
— Ну что — поехали?
— Кажется… — Иванов поднял с палубы пистолет-пулемет и пристроил его на плечо. Потом огляделся:
— Прямо ледовое побоище.
— Ну, ты скажешь тоже! Ледовое…
Но подполковник упрямо помотал головой:
— Все равно — похоже.
Некоторое время захваченный у сомалийских пиратов катер шел, набирая скорость, среди масляных пятен и плавучего мусора.
Это было все, что осталось от флотилии.
— Сами напросились… с-суки! — обернувшись назад, Виноградов неожиданно вспомнил, как вытаскивали из воды тело Краба. Он сам обнаружил убитого морского пехотинца, когда в воздухе еще перекатывалось дробное эхо последних очередей:
— Помоги, командир.
— Чего еще там?
Скорее всего, тело только что всплыло откуда-то из глубины и теперь тихо покачивалось на волнах, в узком пространстве между бортом «Альтоны» и катером.
— Царствие ему небесное. — Владимир Александрович, не отрываясь, глядел на могучую спину боевого пловца, обтянутую камуфляжем, на безвольно раскинутые руки и на затылок, с которого вода все еще слизывала бледно-розовую кровь…
— Не повезло парню…
Вдвоем они затащили мертвое тело на палубу.
— Тяжелый, черт…
— Подстрелили?
— Нет. — Подполковник закончил осмотр и поднялся с колен:
— Неудачный прыжок. Ударился головой… Наверное, вон там. Или — об эту штуку.
Виноградов непроизвольно посмотрел на нос катера: бухта троса, какие-то крючья, блестящая проволока… Потом опять поднял взгляд наверх — туда, где от моря до самого неба отвесной скалой громоздилась «Альтона».
— Глупая смерть.
— Нормальная, — вздохнул Иванов.
Быстро выяснилось, что потерь, кроме Краба, практически нет — одного из бойцов морского спецназа в перестрелке легко зацепило, да еще один получил небольшие ожоги из-за перебитой шальными пиратскими пулями тепловой магистрали…
— О чем задумались, господин адвокат?
— Да так… — Виноградов стер с лица соленые брызги. Катер уже набрал полный ход, нос его высоко задрался, и теперь требовались значительные усилия для того, чтобы удержать равновесие на скользкой палубе. — Куда едем-то? В смысле — идем куда?
Не дождавшись ответа, он еще раз посмотрел назад, на «Альтону». Теперь она уже не казалась ему такой огромной и неприступной — расстояние, словно умело наложенный макияж, скрыло возраст, размеры и бурное прошлое сухогруза.