Счёт бутылкам уже никто не вёл, а промили в крови приближались к необходимости творческого выражения. Иными словами, мужики обсуждали, соответствующий такому случаю, репертуар. Неуловимо появилась гитара и трио, но удивление стройно и сочно, строго разделяясь на голоса, грянуло песню, нисколько не заботясь об, отошедшем ко сну, стороже:
- Над казачьей, над заставой
Мир с утра и тишина.
Всем полком зубрят уставы
И шлифуют ордена.
Говорят, на белой тройке
Атаман с проверкой к ним,
А у них с ночной попойки
Не растаял сизый дым.
Здесь у сотника их было
Три похода к басмачам,
Но воды в кринице стылой
Он совсем не замечал.
Развернул лицом к народу
Три георгиевских креста:
Не бывать такому сроду -
Батька едет не спроста!
Посещает, не иначе,
Как на выход боевой,
Да и то слезинку прячет
Перед песней полковой.
Погулял, хотя бы ночку,
Ну, какого чёрта тут?
Атаманову же дочку
Нынче замуж выдают.
Вдруг тугой струной из стали
Подтянулся эскадрон.
Полетел в степные дали
Шпор латунных перезвон.
Лихо выучка сказалась,
Даже шашки наголо.
Посмотреть на то сбежалось
Всё окрестное село.
Какого лешего к ним явился "батька" и что за Санта - Барбара раскручивалась вокруг его дочки, Станислав дослушать не успел. Он явственно уловил в соседнем боксе какие - то стуки и хлопки. Появление шефа было бы очень некстати в первый рабочий вечер. Стас заглянул в помещение Василия Ивановича. Сторож, широко раскинув руки, явно смотрел фильмотеку, заботливо предложенную Морфеем. А судя по раскрытому рту Василия Ивановича, демонстрация проходила в три дэ. В соседнем боксе тоже всё было спокойно и чьего - либо присутствия не ощущалось. Мужики разбежались также быстро, как и собрались. Домой Стас решил не идти, не хотел лишних упрёков, а потому завалился на широкий верстак, укрылся старым пледом и через минуту был уже на кассе у того же Морфея.
Проснулся Стас от, резко вспыхнувшего в боксе, света. Он ожидал увидеть шефа, сторожа, мужиков, но троих незнакомых бэтманов уж точно не ждал. Три парня, с натянутыми на головы балаклавами, деловито осматривались по сторонам, стоя в центре бокса. Стас находился в тени, поэтому заметили его не сразу. Но, когда он спрыгнул с верстака и сделал шаг им навстречу, средний отдал короткий приказ:
- Линяйте, пацаны!
А сам почему - то не двинулся с места. Видимо, боевое расписание именно ему определяло прикрывать отход.
- Гаси его, Самсон! - донеслось уже откуда - то издалека.
С первой секунды Станислав понял, что это банальные воры, к тому же, не отличающиеся особым героизмом. Но оставшийся их товарищ в трусливую воровскую схему как - то не вписывался.
- Где деньги, дятел?
- Какие?
- Выручка!
Где эта самая выручка, Стас не знал, но чётко осознал, что сейчас корячатся два варианта: энергично её искать или, не менее оперативно, своротить "чердак" наглому Самсону. "Искать не буду" - решил Стас - "Принципиально!". Начал он в типично спортивной манере двумя левыми джебами в голову. Но противник, за долю секунды до ударов, неуловимо сместился влево, за руку Стаса и влепил откуда - то "из - под юбки" жесточайший боковик. Практически на одном движении, грабитель Самсон, как литовкой, снёс ногой обе стопы Стаса с опоры. Тело уже не слушалось, но мозг отчётливо маякнул: "Конец!". Град последующих ударов окончательно и победоносно лишил Стаса чувств, и без того изрядно приложившегося головой об угол станины. Мрак. Снова свет. Со ржавым глушителем наперевес материализовался Василий Иванович. По бокам от него свирепо озирались два полицейских. В голове испытывали ядерный заряд. Левый глаз был липким и мокрым. Где - то вдали артиллерийской кононадой гремел изощрённый мат шефа. Картина прояснилась немногим позже, когда, начавший чуть - чуть соображать, Станислав давал показания. Словоохотливый опер с удовольствием обрисовал ему картину преступления, радуясь, и перспективе всё быстро размотать, и возможности что - нибудь потянуть с небедного шефа.
Гангстеры вошли через, разобранный ими же, воздуховод вытяжки в малярной камере. Затаились они, видимо, в салонах ремонтируемых машин, не решаясь некоторое время что - либо предпринять. Многоголосье и удалая казачья песня сообщали бандосам, что здесь выпивает не пара пенсионеров - охранников, а эстрадный коллектив матёрых мастерюг. А посему, перспектива бежать домой с отвёрткой в жопе заставила их терпеливо ожидать логического завершения "мальчишника". Они были уверены, что все разошлись, но появление Стаса внесло коррективы, оговорённые троицей, видимо, заранее. Тем не менее, кабинет шефа был перевёрнут и перерыт, сейф, по причине его отсутствия, не найден, а Василий Иванович страшно напуган. Двое патрульных с трудом высвободили из его рук глушитель. Это он, Василий Иванович, позвонил в полицию, полностью убедившись, что, в волю нарезвившийся, супостат покинул зону его ответственности.
Шеф рвал и метал. Перед ним строго в шеренгу стояли похмельные Моня - Поня - Боня и вяло лепетали о том, что "Стас вливал насильно". Но, прекрасно зная свои кадры, их доводы были шефу, как Чикатиле жалобы. Они ушли, покрытые объёмными матюгами и с облегчённым финансовым состоянием на "по три штуки с рыла за синьку". Как ни странно, Стаса шеф поблагодарил, сунул тысячу на лекарства и отправил на выходной. Были ли репрессии в отношении Василия Ивановича, какого характера и с каким результатом, никто не знал. Однако, чайник его, флакон за холодильником и валенки с галошами, как ни в чём не бывало, украшали интерьер маленькой сторожки.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Свежий, только что выпавший, снежок аппетитно похрустывал под подошвами ботинок. Птицы, слегка подмёрзшие за ночь, разминали крылья, весело и беспечно перелетая с, посеребрённых инеем, веток на провода и обратно. Их жизнерадостное щебетание, как и другие разнородные звуки проснувшегося города, автоматными очередями и разрывами гранат отзывались в травмированной голове Станислава. Под левым глазом, ярко сияя оранжево - фиолетовыми переливами логично оформился огромный синяк. По ощущениям, всё тело Стаса было пропущено будто через вальцы камнедробильной машины. Показаться в таком виде домой было бы равносильно дайвингу среди акул, имея свежее артериальное кровотечение. Расправа будет жестокой и безжалостной. Поэтому уже через какой - то час Станислав привычным движением распахнул резные двери ухоженного домика Ивана Егоровича.
- Можно войти?
- Швартуйся, корвет "Безнадёга".
- Как дела, Егорыч?
- Да у меня - то они завсегда в образец, а вот ты, смотрю, изменился в цвете. Шпана или жена?
- Придурки автосервис грабили. Работаю там теперь на подварке.
- Что работаешь - это хорошо! Ну, а по нашему вопросу подвижки есть?
- Всё сделал, как и обещал. Только скажи мне, Егорыч, на кой ляд нам полная информуха по металлоприёмкам? Сайты - шмайты, телефоны и прочее?
- Объясняю для броненосцев. Не всё, что им сдают в металл, они гонят под пресс и на распил. Хорошие, добротные вещи выставляют на продажу. Поэтому, я и предположил, что на этих своих сайтах они их и продают. Ну, а телефоны - чтобы не бегать зря.
- Разумно, Егорыч, дальше - то что?
- Звоним, ищем, "пробиваем" подходы".
-Как это - "пробиваем подходы"? Красть что ли будем?