Что ж, причина более чем уважительная! Война — дело священное!
После затянувшегося на два колокола обряда кортеж всадников отправился вниз по дороге, к городу. Там, неподалеку от Восходных ворот, прямиком на зеленом поле, уже были расставлены столы с угощением. Поодаль — сколоченные из досок и задрапированные порчей и шелком трибуны для дам и девиц, которые будут наблюдать за конными и пешими поединками. Кого именно победитель выберет наипрекраснейшей сомнений не было: праздник был посвящен графине Алиенор. Кстати, бок о бок с ее милостью ехал ничем не примечательный месьор, вроде бы родом из Бритунии. Граф Коменж почему-то решил, что он какой-то отдаленный родственник хозяина и этот слух моментально распространился среди гостей.
Алиенор, что бывало редко, выглядела счастливой и даже немножко кокетничала с незнакомцем, хотя слыла девушкой скромной и меланхоличной. Граф поглядывал на парочку благосклонно, пускай и знал, что за душой барона Остина нет ни единого асса, а женихов и в Пуантене хоть отбавляй: немыслимо богатых, владеющих плодородными землями и роскошными замками. Богатых, но не столь родовитых!
Прежде всего — благородная кровь, кровь Первых Королей! А золота у Безьерского графа в достатке, его любимая дочь никогда не останется нищей…
Кушали и пили обильно и вкусно, па длинных шестах развевались гирлянды из цветов и разноцветных лент. Воины, которым предстояло выйти на битву (согласно древнему правилу праздничных поединков — «до крови, но не до смерти») предпочитали воздерживаться, употребляя лишь разбавленное мускатное вино: если поранят в полное брюхо, вылечить такую рану будет очень сложно, только с помощью магии.
Придворных колдунов с собой привезли только графы Коменж и Фуа — далеко не каждый дворянин имел достаточно средств, чтобы содержать настоящего мага. Риго и месьор Рамалес сразу определили обоих, хватило примитивного «прощупывающего» заклинания.
— Во-он тот, с седой бородой, в алой хламиде, — указал Риго варвару. Простецов за кольцо гвардейцев не пропускали, горожане могли наблюдать за праздником издалека, но рассмотреть лица и костюмы было вполне возможно. — Если в алом, значит состоит в Конклаве Равновесия, а маги Великих Красок довольно сильны, как бы чего не почувствовал…
— Принесла нелегкая на нашу голову, — сплюнул киммериец. — Кто второй?
— Его нашел Рамалес. Видишь цвета барона Виварэ? Синие с желтым? Рядом с его милостью — у него еще жена толстая, в голубом платье, — человек в круглой бархатной шапке с белым пером? Никаких сомнений, самоучка вроде меня, даже послабее… Этого можно не опасаться.
— Отлично, — слегка успокоившись, кивнул варвар. — Но гильдейский маг, и Алого Конклава — это опасно. Увидишь Юка — гони ко мне!
Юком звали самого шустрого и сообразительного мальчишку, состоявшего при «ночном короле» Безьера. Его Конан выбрал в качестве командира гонцов — таких же быстроногих юнцов, обязанных сообщать киммерийцу о любых изменениях в городе и расположении «передовых отрядов» местного жулья, призванного варваром под свои знамена.
Ристалищное поле было расположено очень удобно, в пологой ложбинке между двумя возвышенностями, на которых и разместились явившиеся посмотреть на пышные дворянские забавы горожане.
«Простецами» считались все, кто не носил титула и не был отпрыском благородных семейств, даже самые богатые купцы в закрытое общество не допускались. Смотреть — смотри, но если соберешься преодолеть запретную границу, обозначенную пиками графской гвардии, тебе не жить. В отличие от Черной реки, где существовало «братство меча» и любой варвар из Нордхейма (или Киммерии…) мог запросто пить пиво с графским отпрыском, здесь полагали, что люди изначально не равны и никакой простец не может сравниться с потомком знатнейшей семьи. Такова воля богов.
Кстати, именно поэтому Биркарт из Абсема среди дворян считался вовсе не разбойником, а «искателем приключений», о котором слагали баллады. Ничего, сегодня этот куртуазный миф рассеется как дым.
— Господин Амра! — задумавшийся Конан поморщился, услышав юношеский фальцет. Рядом с варваром стоял улыбающийся оборвыш, которого явно радовало участие в большом предприятии устроенном «ночным королем». Тем более, что ему обещали целых две серебряных монеты и пять медяков в качестве вознаграждения за легкую работу: бегай туда-сюда и сообщения разноси!
— Ну? — рыкнул варвар, напустив на лицо строгости.