— Иллингаэн приглашал за стол своего клана, — кивнула Кесса. — Он — ваш воин?
— Он — один из старших в Детях Намры. Да… можно назвать его и воином, — кивнула авларинка. — Твой наставник… Мы знаем его?
— У меня нет и не было наставника, — призналась Кесса. — Я думала, у вас кого-нибудь найду… Это одежда Ронимиры Кошачьей Лапки, она — мой предок… далёкий предок. А оружия у меня нет.
— Значит, Чёрная Река иссякла, — склонила голову Миннэн. — Мы надеялись на иное… Тут есть один чердак, мы собирали там интересные вещи, бесполезные для нас. Похоже, твой лук тоже займёт там место. Если хочешь, тебя отведут туда. Что-то, бесполезное для нас, принесёт тебе пользу. Чёрные Речники любили там бродить… А что слышно о Вольферте Кейне? Он не преследовал тебя за странные намерения?
Кесса удивлённо мигнула.
— Король Вольферт? Он умер, и давно. Сейчас Великой Рекой правит Король Астанен, и он — мудрый властитель. Он не выгоняет своих воинов вон!
— Да, это мудро, — во взгляде авларинки Кессе почудилась усмешка. — Ты знаешь что-нибудь о Стеклянном Городе? Может быть, ты жила там, или видела, как делают стекло?
— Стекло? — мигнула странница. — Не-а.
— Жаль, это было бы очень кстати. А чем ты занималась, пока не надела эту броню?
— Мы — мирные жители Фейра… это на Правом Берегу, там, где пещеры, — пояснила Кесса. — Мы платим налоги, ловим Листовиков, собираем травы… А воинов у нас никогда не было. У дедушки есть кузница, а ещё он — жрец.
— Огненные ветви! Ты — ребёнок из посёлка рыбаков, дочь старейшины? И ты прошла до самой Тарнавеги всего с парой шрамов?! — Миннэн странно усмехнулась. — Похоже, спрашивать надо не тебя, а того, кто тебя привёл. Но я боюсь, что его намерения прозрачнее родниковой воды. Идёт Волна…
— Нет! — Кесса испуганно замигала. — Я ничего не знаю о Волне…
— Зато Кот знает, — Миннэн, сведя вместе ладони, прижала их к груди. — И Меланнат ему благодарен. Что же, дитя… Устраивайся в замке. Скоро с неба польётся хашт, и все дороги будут закрыты. Тот, кто зимует у нас и ест наши припасы, помогает нам посильной работой — так уж заведено. Я попрошу Детей Намры найти для тебя место и занятие. И если есть что-то, что ты хочешь узнать или увидеть в Меланнате, — спрашивай сейчас.
— Я хочу стать Чёрной Речницей, — тихо, глядя в пол, сказала Кесса. — Знать и уметь то, что знали и умели они. И ещё… мне сказали, что есть каменный круг, где Чёрные Речники выбирают покровителя.
— Меланнат перед тобой, — склонила голову Миннэн. — Каждый день до конца зимы — твой. Мы не знаем, что было бы полезно для Чёрной Речницы. Осматривайся по сторонам, слушай и запоминай. Боги спят сейчас, и круг закрыт. Дети Намры покажут тебе, где он. Приходи туда весной.
…Авларин-провожатый шёл быстро, и Кесса то и дело отставала — все стены и своды Меланната, все ковры под ногами и все завесы в дверях были покрыты прихотливыми узорами, листья и побеги сплетались на них, в ветвях парили пузатые фамсы, яркие медузы и хохлатые птички, а на других рисунках между собой сражались причудливые звери… Замерев у расписной стены, странница долго водила пальцем по ярким завиткам узора.
— Хаэй! Ты идёшь? — молодой авларин, потеряв терпение, тронул её за плечо. — Эта картина тут не вчера появилась, и до завтра она не растает!
— Иду, — кивнула Кесса, подняла взгляд — и снова остановилась. Толстая ветка выходила прямо из стены и врастала в просвет меж камнями, приняв его форму. Из неё торчали тонкие побеги, а на них поблескивали серебристые листья.
— Отсюда начинаются Залы Сна, — пояснял на бегу авларин, кивая на прикрытые и отворённые двери. Они тянулись вдоль широкого прохода, и за ними Кесса видела полутёмные комнаты. Оттуда пахло сухими листьями, слышался шорох, шум крыльев, возгласы, состоящие из щелчков и клёкота, на полу громоздились рядами пустые спальные коконы, а на звук шагов выглядывали из-под завес чешуйчатые создания. Одни из них были едва по пояс Кессе, другие — на голову выше, крупные серо-зеленоватые щитки покрывали их тела, короткие перепончатые крылья, сложенные за спиной, казались странным украшением — слишком малы они были, чтобы поднять владельца в воздух. Круглые выпученные глаза смотрели на Кессу с недоумением.
— Мирного сна! — пожелал, коснувшись ладонью груди, авларин, и существа закивали.
— И вам не замёрзнуть, — ответил самый рослый из них и провёл лапой по глазам. — Отчего вам не спится, тонкокожие?! Я бы до весны не просыпался…
Он развернулся и потопал в сумрачную залу. Кесса уткнулась взглядом в его спину — полосы сросшихся чешуй тянулись от бока к боку, прикрывая хребет, как обломки панциря анкехьо. Только шипов на них не было, и толстый хвост существа не завершался костяным молотом.
— Яймэнсы спят крепко, — прошептал авларин. — И уснут они очень скоро. Мы смотрим за ними… но навряд ли это поручат тебе.
Он вошёл в последнюю из зал. Коконы лежали и тут — большой грудой их свалили в углу. Никого из Яймэнсов в комнате не было. Тусклый желтоватый церит горел над дверью, освещая большие чаши, вмурованные в стену. Над одной из них склонялась, едва выступая из камня, кованая змеиная мордочка.
— Возьми себе любой кокон, возьми верёвки, — авларин махнул рукой на канаты, змеями свившиеся в другом углу. — Я помогу привязать его. Вон там, на потолке, есть крючья. Ты спала раньше на весу?
— А можно спать на земле? — спросила Кесса, глядя на едва заметный в темноте крюк. — У нас, в Фейре, висеть на ветках не принято.
— Яймэнсы бродят в полусне, — покачал головой авларин, выбирая канат попрочнее. — И как будто нарочно выбирают самое глухое время. Если заблудятся, ложатся спать где попало. Могут и наступить. Ты не упадёшь, не бойся. На наши верёвки никто ещё не жаловался.
…Дождь ненадолго утих, только крупные капли падали с серебряных листьев, и ручейки сбегали по водосточным жёлобам. Вода, спускаясь по проложенным во дворе руслам, возвращалась в реку. Кесса слышала её плеск — река была совсем рядом.
Выбравшись из-под первого навеса и тут же нырнув под другой, она остановилась — те, кого она искала, были здесь. Семеро авларинов собрались у скамьи под вырастающей из стены серебряной веткой. Их ушастые шлемы напоминали звериные маски. Доспехов у них не было — лишь кожаные куртки, и оружие на виду держал только один. Короткое копьё с широким наконечником было пристёгнуто за его плечом. Сам он, присев на корточки, почёсывал за ухом крупного полосатого зверя с тонким хвостом. Существо растянулось на булыжниках и снисходительно терпело ласку, время от времени щурясь на тучи. Морда у него была тонкая, почти лисья, и полосы тянулись по бокам, обрываясь на рыжеватом брюхе. Кесса присвистнула и опустилась на мостовую, не замечая воды на камнях.
— Агюма! Это же агюма — водяной волк!
— А? Правда, есть у них такое название, — степенно кивнул эльф. — Хаэй! Руки!
Агюма не шелохнулась от чужого прикосновения, только прижала уши, но Кесса на всякий случай спрятала руки за спину.
— Они живут тут, в лесах? Настоящие агюмы?! Видел бы их мой дед! А можно погладить его? На удачу…
— Один раз, — нехотя разрешил эльф. — В лес они не ходят. Ловят крыс и змей в замке. Но зубы у них не игрушечные.
Кесса осторожно провела пальцем по рыжей шерсти. Свежая печать, выжженная под ключицей, берегла её от любых зубов. «Водяной волк… Их привезли сюда с Реки, не иначе! Кто-то из Чёрных Речников. И теперь я глажу его,» — думала она. «И иду в поход с настоящими авларинами. А Речник Фрисс ничего этого не видит, и Сима тоже, и даже Эмма Фирлисова… Вот досада!»
…Река струилась совсем рядом — за склонившимися до земли папоротниками и поникшими узколистными травами, там, где качались на волнах потемневшие листья Мекесни. Дождь не унимался, и вода под ударами капель вскипала серебром. Широкие ветви зелёного холга не мешали идти — расступались от тропы. Авларины шли бесшумно, мягко ступая по мокрой земле, и Кесса старалась не шуметь, хотя в этом не было нужды — весь лес шуршал и шелестел, заливаемый холодной водой. Вот что-то захрустело над головой, и странница взглянула наверх — и увидела, как лист огромного папоротника, судорожно вздрагивая, скручивается в тугой клубок и прижимается к стволу. Другой лист — большой, слегка пожелтевший по краям — не шевелился, только вздрагивал под ударами капель.