— Ищите, кому нужна помощь! — голос высокого хеска, гулкий и раскатистый, эхом отражался от стен пещеры. — Раненых и измождённых — к лекарям, остальных — в купальню!
Пленники, понемногу приходя в себя, вереницей потянулись к туннелю, кто-то уже пытался взлететь, и все мигали и мотали головами. Нингорс со вздохом склонил голову, провожая их взглядом.
— Хорошо, когда Агаль затыкается, — еле слышно сказал он.
— Пойдём, Нингорс, — Кесса потянула его за руку. — Нам тоже нужна купальня! И лекарь. Твой бедный нос… Покажи, что с ним?
Двое Сиангов с поднятыми копьями встали на их пути, и Речница вздрогнула и сощурилась от слишком яркого света. Ощупав чужаков подозрительными взглядами, хески переглянулись и жестами позвали их за собой. Третий туннель — тот, что не вёл ни к лекарям, ни в купальню — поглотил их и выплюнул под красным солнцем Хесса, на узкой лестнице, зажатой среди изрытых пещерами скал. Кесса замигала, прикрывая ладонью обожжённые глаза, — их опалило ещё в пещере, но только теперь она почувствовала боль.
— Мирный Алгана и знорка в полосатой броне, — Сианг обвёл их непроницаемым взглядом холодно мерцающих глаз. — О вас многие говорят. Чёрная Речница Шинн, Оседлавшая Волну?
Кесса вздрогнула и изумлённо мигнула.
— Вы знаете нас?!
— Знаем, что вы — не враги Дзэвсэга, — отозвался хеск, разглядывая раны на крыльях Нингорса. — Вы — гости. Можете идти, куда угодно. Если есть нужда в лекаре… или в защите — возвращайтесь сюда. Сейчас многим нужна такая помощь…
Он кивнул на пещеру, оставшуюся за его спиной. Там снова лязгали расползающиеся плиты, шипел оплавленный камень, и пахло горящей шерстью. Ловушка подцепила ещё каплю с гребня Волны.
— Вы очень добры, — склонила голову Кесса. — То, что вы делаете, — благородно и угодно богам… хоть и неприятно. А что вы потом делаете с пленными?
— Смотри, — Сианг невесело усмехнулся, указывая на лестницу. Она спускалась на улицу — такую же кривую и изрезанную ступенями, но более широкую. На углу прямо в скале зияла прикрытая циновкой дверь, ещё одна — десятком локтей выше, и на ступеньках, ведущих вниз, и на большой лестнице, и на каменных скамьях сидели и висели десятки существ. Кто-то дул на горячие лепёшки, кто-то неспешно цедил мутную жижу из глиняной кружки, кто-то задремал, улёгшись на скамью. Пятеро низкорослых Джаксов, ящер в жёлтой чешуе и двое Инальтеков играли в кости; сейчас проигравший хеск, надувшись, сел в центр круга, и остальные принялись щипать его. «Они играют на щипки!» — хихикнула про себя Кесса и потёрла предплечье — кожа загорелась от воспоминаний.
— А тут неплохо, — задумчиво пробормотала она. — Хорошо, что их не убивают и не…
Она осеклась и посмотрела на Сиангов… туда, где они только что стояли. Там уже не было ни их, ни приоткрытого выхода из ловушечной пещеры. Тяжёлая плита с грубо вырезанными знаками неизвестного языка опустилась и закрыла туннель.
— Попасть в ловушку Сиангов! — Нингорс фыркнул и облизал распухший нос. — Что за дичь… Чего мы ждём, детёныш?
— Эхм… — Кесса огляделась по сторонам. Перед ней была единственная дорога — крутая лестница, ведущая вниз. «Дзэвсэг! Вот что это за город,» — подумала она. «Не вдруг повторишь такое название…»
— Тебе очень больно, Нингорс? Может, найдём лекаря? — она с тревогой взглянула на его нос.
— Мне нужно поесть, этого хватит, — фыркнул хеск. — Где тут еда? Я ничего не чую!
…«Наверное, их выгнали с равнины,» — думала Кесса, в сотый раз взбираясь вверх по лестнице. «По доброй воле сюда никто не полез бы!»
Улочки Дзэвсэга — самые ровные из них — клубком змей извивались между скал, множество переулков-лестниц вело вверх и вниз, в каждой горе зияли пещеры. Стены пестрели вывесками, нарисованными прямо на камне яркой охрой и углём. В тёмных тупичках громоздились горы циновок, и кто-то дремал там, не замечая прохожих. В глубоких тенистых нишах тихонько бурлили вмурованные в стену водяные чаши, там же в поисках прохлады скрывались переселенцы — самые разные создания из сотен племён. Первое время Кесса вертела головой, выискивая знакомые лица, потом устала.
— «Торговая Гора», — вслух прочитала Речница, запрокинув голову. Вход в огромную сеть пещер находился на два десятка локтей выше, ворота были распахнуты, и оттуда тускло мерцали огни, и доносился непрерывный гул. Две горы стояли друг напротив друга, их подножия были изрыты норами и уставлены широкими скамьями. Рядом прямо на тёплой мостовой сидели хески, лениво переговариваясь и отхлёбывая из больших кружек. Из ближайшей ниши пахло хмелем — там у бочки с чем-то мутным и пенящимся сидел Сианг и наливал пойло всем, кто подходил к нему.
— Смотри! — Кесса указала на запылённого Джакса, подошедшего к бочке. Он показал торговцу маленький значок, привязанный к поясу — и Сианг, кивнув, налил ему кружку. Так и не заплатив, Джакс выбрался из ниши и уселся на скамью, свистом подзывая соплеменников — они как раз показались из туннеля на той стороне улицы.
— Аметист, — буркнул Нингорс, на мгновение убрав руку с носа. — Он показал аметист. И белая пыль на его волосах. Это хуллак. Видно, рабочий с шахты.
Отряхиваясь на ходу от серебристой пыли, подошли другие Джаксы, обступили торговца и разошлись с полными кружками. Заметив взгляд Кессы, Сианг лениво помахал рукой.
— Сок медовой хрулки, листья медовой хрулки! Для тех, кто устал от работы или заблудился в Торговой Горе! Идите сюда, бойцы, если вы наняты в Дзэвсэге, я не возьму с вас денег.
— Мы не наняты, — покачала головой Кесса. — Но Нингорс очень голоден. Где тут кормят?
— Подними взгляд, посмотри наверх, — широко ухмыльнулся Сианг. — Вся еда там.
…«Грибы и бобы,» — Кесса поковыряла ложкой застывающее варево. Чуть остыв, оно затвердело, и теперь впору было резать его ножом. Из чего оно состояло, Речница даже не пыталась гадать, но половины чашки хватило, чтобы насытиться… хотя бы ей. Нингорс сосредоточенно вылизывал стенки большого котла, заедая остатки варева солёной рыбой. Один хвост достался и Кессе. Костей и соли там было больше, чем мяса, — кто-то наловил самых жёстких ро и засолил со всеми плавниками и потрохами. «А вкусно,» — думала странница, обсасывая хребет. «Наверное, в Фейре насолили на зиму Листовиков. Сейчас бы съела добрый ломоть икеу…»
— Эррх, — Нингорс высунул морду из котла, с сожалением заглянул в пустую посудину, проглотил оставшуюся рыбину и облизал нос. Тонкая кожа уже затянула прорехи на его крыльях, и Кесса видела, как под прозрачной нежной плёнкой прорастают и переплетаются алые жилки.
Скамья под Речницей едва заметно дрожала, и вся улица сотрясалась от тяжкого гула. Гудела соседняя гора. Это был не приглушённый расстоянием и стенами грохот дробилки — к нему Кесса уже привыкла. Так гудели, сотрясая землю, подходящие к пристани подземные корабли-халеги.
— Тут где-то пристань, — заметила странница. — Это отсюда привозят хуллак? Я видела доспехи из него… и рукавицы, и щиты.
— Сианги копают его, — проворчал Нингорс. — Только они не умирают от хуллаковой пыли. Им даже печати не нужны.