— Хаэ-э-эй! — крикнула она, услышав за углом шорох. — Чей зверь?
— Хаэ-эй! — завопили в ответ, и в переулок вприпрыжку влетел Флийя в украшенной перьями броне. — Зверь? Это мой! Не отпускай его!
— И не подумаю, — фыркнула Кесса. — Ну и зубы у твоей пернатой кошки, Вайнег бы её побрал! И когти не хуже…
— Держи-держи его! — крикнул Флийя, распушив хвост. Прыжок — и он замер перед Кессой, ошарашенно глядя на рваную одежду и пятна крови на мостовой и на перьях харайги.
— Вайнегова Бездна!..
… «Да, Чёрный Речник из меня аховый…» — угрюмо думала Кесса, отхлёбывая из огромной чашки смоляной взвар. В него для пущей крепости сыпнули приправ — не то горькой цанги, не то сушёного нонкута — и после каждого глотка отведавшие мотали головами, как вцепившаяся в добычу харайга. Кесса уже притерпелась, и её глаза почти не слезились от жгучего напитка. Притихла и боль в ноге — едкая мазь то ли ушла в кровь, то ли впиталась в повязки и больше не щипала прямо за мясо. «Вот так Кесса, Чёрная Речница, сразилась с ужасным пернатым ящером и получила эти почётные шрамы…» — подумала странница и криво усмехнулась. «Со свирепым зверем ростом в полтора локтя!»
— Хорошее питьё? — вполголоса спросил, проходя мимо, Флийя с серебристой шерстью, заплетённой в косички. — Ещё принести?
— Благодарю, этого хватит, — покачала головой Кесса.
— Тогда поешь, — он положил на угол стола обрывок плотной кожуры с белесо-жёлтым ломтём чего-то непонятного. — Не стесняйся, крысолов заплатит — даже если ты тут месяц проживёшь. И попробовал бы он не заплатить! Как нога?
— Под повязками не видно, — ответила Кесса, стараясь держаться достойно — а ей, как никогда, хотелось захныкать и уткнуться лицом во что-нибудь мягкое. «Вот тебе и спустилась в самые недра Хесса! Даже если рана сомкнётся к утру, далеко ли я с ней уйду?»
«След огня» был невелик — едва ли больше кузницы Звигнела. Из-за приоткрытой дверной завесы виднелся краешек очажного камня, веяло жаром, пахло разваренным зерном и кипящей смолой. Рядом над каменными столбами растянули навес из уложенных одна на другую циновок, под ним положили плоские валуны, а на них — длинные столешницы из толстой коры. Запах коры Кессе не был знаком — это была не Сосна, не Ель и не Дуб, даже не Ива или Берёза. Откуда только привезли её в эти выжженные земли?..
Кесса сидела в тихом углу, вытянув ногу и уложив её на обмотанные циновками сидения. Из-под навеса видны были ближайшие дома с толстыми стенами, почерневшими от въевшейся сажи, низенькие каменные оградки и зелёные лепёшки-листья, торчащие из сухой земли. Мимо, не глядя по сторонам, пробегали суетливые Флийи, иногда по мостовой скользили тени крылатых Ацолейтов. Пятеро хесков сидели под навесом, ненадолго заглянув в харчевню, и торопливо хлебали варево. Белый Флийя поставил перед ними огромный горшок с дымящимся взваром и остановился у ограды, разглядывая небо. Оно было рыжевато-бурым, как и земля под ним.
— Значит, Волны не будет? — тихо спросил белый Флийя, вновь остановившись за плечом Кессы. — Ты не из-за неё пришла? Вы, бывало, предупреждали нас, когда Агаль просыпался…
— Нет, я ничего не знаю о Волне, — покачала головой та. — Совсем ничего. Тот Речник, который заходил в «След огня» последним… он не сказал, куда идёт?
— Это давно было, знорка, — опустил уши Флийя. — Тогда я помещался на плече отца. А теперь моя шерсть белая, как выгоревший хуллак. Мне тот Речник ничего не сказал.
…Солнце над Эгитом никогда не поднималось высоко, но день близился к середине, и Кесса это чувствовала. Ветер, утром пригнавший тучи пепла с огненных озёр, к полудню утих, и жители рискнули выбраться из-за стен. В небе зашумели крылья, с длинного стола под навесом спешно смахнули пыль, притащили из харчевни горшки со взваром, грибные хлебцы и комья невероятно густой каши, из кухни запахло звериным жиром, зашкворчало на сковороде мясо. Мимо Кессы пронесли дёргающегося крота — или что-то, на него похожее, с голой рыжей шкурой и огромными резцами. Служитель вылавливал второго такого зверя из-под низенькой крыши чуть в стороне от стола — там, похоже, были норы. Двое гостей проводили крота голодными взглядами и застучали ложками по чашам, подгоняя повара.
— Смотри! — кто-то из зашедших дёрнул за крыло товарища. — Знорк!
— Правда, знорк, — удивлённо мигнул тот. — Должно быть, отстал от каравана. Бледный, как лист хуллака.
— Они все такие — ты что, забыл? — фыркнул первый. — Это всё от холода и сырости. Там, в землях знорков, с неба каждый день льёт вода, и из земли течёт вода, вот они и белые.
— Бездна! Откуда берётся столько воды?! Что-то ты приврал, друг мой… — недоверчиво покачал головой второй хеск, усаживаясь за стол. — Хаэй! По чашке взвара нам, добрый Флийя.
Молодой служитель кивнул и поскакал к дому. Белый Флийя насмешливо сощурился, глядя на пришельцев.
— Рождённые огнём и пылью…
— В Кваргоэйе взаправду не бывает дождей? — тихо спросила Кесса. — И на небе всегда бурая хмарь?
— Небо как небо, — сморщил нос Флийя. — Взаправду, знорка. Дед говорил, будто в благословенном Мэйсине сверху льётся вода, но сам я такого в жизни не видел. И дед тоже. До Мэйсина своим ходом не доскачешь. Это вы, изыскатели Чёрной Реки, обходите все земли…
— И ты никогда не видел дождя? — изумлённо мигнула Кесса. — Откуда тогда вода в вашем городе?
— Да кто её знает, — махнул хвостом хеск. — Хаэ-эй! Куда все пропали?! Попортят еду…
Он ускакал, а Кесса в недоумении пожала плечами и заглянула в Зеркало Призраков. Там не было ничего, кроме рыжевато-бурой мути. «Да тут всё одного цвета!» — сердито подумала она. «И Зеркало туда же…»
— Арррах, дым и пламя! — взревел один из Ацолейтов за длинным столом, и Кесса повернулась к нему. Двое хесков уже не говорили о знорках и даже забыли о недопитом взваре. Напротив них, облокотившись на стол, сидел худощавый краснокожий карлик.
— Сколько можно носиться с одним заказом?! — продолжал Ацолейт. — Знай меру, Гонта, это уже никуда не годится!
— Один заказ! — фыркнул карлик. — Это работа для Амариса! И не ломай стол, Донкор, я за него платить не намерен!
— Амарис?! Эка невидаль! — насмешливо оскалился хеск. — А я уж подумал — для Чёрной Реки! Пять прекрасных камней — чего ещё надо?!
— То, что оживляет камни, — сощурился Гонта. — И мы снова пришли к тому, с чего я начал. Моя мышь уже летит к Джасси, и как только она вернётся…
— Дым и пламя! — шумно выдохнул второй Ацолейт. — Ты хоть подумал, какие это деньги?!
— Эти траты нам покроют впятеро, — карлик пересыпал что-то невидимое из ладони в ладонь. — Если вы, двое обормотов, начнёте меня слушать! Это заказ из Амариса, и Амариски спрашивают о нём каждый день!
— Да на что им такая штука?! — пожал плечами Донкор. — Их дерево уже стало камнем — как оно пустит ростки?!
— Это не им, голова твоя каменная! — перешёл на свистящий шёпот Гонта. — Не одни Амариски сажают странные деревья!
— Хаэй! Постой, форн, — недобро сощурился Ацолейт. — К чему ты ведёшь? Кому нужен этот твой Страж Семян? Ты что, говоришь об авларинах?!
Кессу будто пружиной подбросило. Нога ещё ныла, и сгибать её было больно, но усидеть на месте странница не смогла.
— Страж Ростков, остолоп! — рявкнул Гонта. — Двух слов ему не запомнить, а туда же…
— Хаэй! Знаешь, форн, пойду-ка я отсюда! — оскалился и утробно зарычал Донкор. Не медля ни секунды, он поднялся из-за стола, едва не своротив столешницу, и пошёл к ограде. Второй Ацолейт громко фыркнул и встал.
— Верно, — угрюмо кивнул он. — Надоело. Иди к сарматам, их и нанимай!
— Хэ, хэ, куда вы?! — растерянно замигал форн.
— Постойте! — Кесса наконец дохромала до ближайшего сидения и плюхнулась на него, потирая ногу. Два кривых шрама натуго стянули кожу.
— Что? — резко повернулся к ней форн — и сел прямо на стол. Его глаза сверкнули.