— А какая разница? — удрученно спросила я, — Она всё равно не уйдёт. Разве что кто-то согласится разбить своё сердце за меня.
— Но ты можешь подавить её. Не снимай шляпу. Даже если очень хочется. Приклей её к своим волосам, привяжи толстыми канатами, пришей шипы. Но не снимай.
— Я…
— Знаешь, на что Дарящий пошел, чтобы подарить её тебе?
— Я не знаю…
— Перестань её мучать, Крысолов. Ты же видишь, она и так напугана.
Из тени выступила Королева. То, что это настоящая королева, я поняла сразу: и по мягкой, горделивой походке, и по по-кошачьи изогнутой спине, и по уверенному, умному взгляду пронзительно-черных глаз. Как черный нос белого медведя на фоне белой шерсти.
— Но в одном он прав. Тебе нужна помощь. И тебе помогут.
— Что? Неужели надеется тот, кто согласится разбить своё сердце? — скрестила я руки на груди.
— Нет, но они облегчат твою участь. Ты создана для Грани, ты чувствуешь мир так, как чувствуют его дети или глубокие старики.
— То есть у меня маразм? Ну спасибо.
— У тебя есть все задатки, чтобы стать Знающей. Но Кит тебе расскажет больше.
— Кто-кто?
— Крысолов, дай мне ручку и бумажку.
Он протянул ей названные вещи. Она что-то чиркнула туда и протянула мне бумажку.
— Ищи мальчика по имени Ромео. Он поможет тебе. Ласке можешь доверять: она надежная. Ты ведь это почувствовала, не правда ли?
— Ласка… Неужели та..?
— Не медли. Любое промедление опасно. Крысолов, конечно, подавил черную кровь, но это временно. И не снимай шляпу!
Утром я проснулась и произошедшее ночью показалось мне сном. Но на мне шляпа, а я её на ночь не надевала.
Я набрала по телефону Ласку. Записалась на сегодня. Собралась и поехала. Прибыла на час раньше, поэтому слонялась по больнице без дела.
Автоматы с кофе и водой. Захаживающие через дырку в заборе собаки и кошки. Ютящиеся на проводах птицы. Сидящие на подоконниках подростки. Гитарная трель. Засохшая трава, припорошенная инеем. Запах пирожков и супа из столовой. Веяние теплом из кухни. Открытые форточки. Свитера и шорты. Шлепающие сандалии. Смех и крики. Старый музыкальный проигрыватель, то и дело барахлящий. Пыльный телевизор, накрытый вязанным ковриком. Воздух, пропахший лекарствами. Длинные подолы белых халатов. Полусонный проспиртованный охранник.
Я иду по коридорам и у меня такое чувство, будто это мой дом. Будто я была здесь всегда. И всё так знакомо, будто я видела это тысячу раз. Весь страх куда-то пропал.
Наконец настало время приема. Я протиснулась в очереди и вошла в кабинет.
— Здравствуйте, мисс. Есть жалобы?
— Да. Я думаю, что хочу лечь в больницу.
— Подумайте хорошенько. Врать не буду, скажу сразу: будут проблемы с трудоутройством. И не только. Люди с предубеждением относятся к тем, кто лежал в психиатрической больнице.
— Мне всё равно.
Я рассказала её о своём состоянии последние два с половиной месяца с тех пор, как я ушла от неё.
— Выходит, поэтому Вы пропустили приём?
— Поэтому.
— Вы не оставили ни рабочего домера, ни домашнего. Я не знала, как с вами связаться.
— Но теперь я здесь. и я прошу о помощи.
— И Вам её окажут.
Я ушла по-английски. Не стала предупреждать друзей, только родителям коротко бросила, что ложусь в больницу. Они меня поняли и не стали ни осуждать, ни задавать лишних вопросов.
Приехала, заняла первую попавшуюся в палату и завалилась спать. Не было абсолютно никакого желания ни с кем знакомиться. С больницей я уже познакомилась, и мы обе остались довольны друг другом. Поэтому я просто разглядывало окно с запотевшим стеклом, нюхала свежее постельное белье и пробовала матрац на мягкость. Сливалась с окружающей обстановкой.
Перед ужином ко мне заглянул мальчик, которого я встретила, когда в первый раз попала сюда. Выглядел он похуже, чем раньше: синяки под глазами, торчащие скулы и погасший взгляд.
— А я знал, что ты попадёшь сюда, — он улыбнулся. В одном из передних зубов была дырка, — Ты наша. Я это понял с первого взгляда.
— Я ничья, — буркнула я, — Сама по себе.
— Кошка, которая гуляет сама по себе, — промурлыкал он, приближаясь, — Нет, это точно не про тебя. Но выглядишь ты просто ужасно.
— Ты не лучше.
— Я знаю. Поэтому я ищу ту, которая посылает мне приятные сны. Может, это ты?
Он провел рукой по моему лбу.
— Горячий, — сказал он, — У тебя температура, но ты даже не замечаешь этого.
— Я не посылаю тебе сны, — сказала я, — Мне бы со своими разобраться.
— Я понял уже. Та, кто это делает, должна быть без тьмы. И не мёртвая.
— Может, она не отсюда.
— Нет, она живет рядом. И я её уже долго ищу.
Прозвенел звонок, оповещающий о начале ужина.
— Прямо как в школе, — вздохнула я.
— Я не помню, когда в последний раз был на уроках, — рассмеялся мальчик, — Да и вспоминать не хочу.
— А я хочу, — сказала я, — Я теряю воспоминания. А потом нахожу их искаженными. Они пропитаны черной кровью.
— Тебе нужен Кит! — вскочил мальчик, — Он что-нибудь придумает. Я бы и сам помог, но я провалил Инициацию.
— Да, мне тоже говорили про Кита. Где его найти?
— Сейчас поищем. Может, случится чудо и его величество снизойдет до того, чтобы пожрать.
Мы отправились в столовую. это было просторное помещение с огромными окнами и яркими лампами. Вокруг витал запах какао, овсянки, пирожков и приправ. Воздух был нагрет дыханием людей и обогревателями. Вытяжки запылились, протертые столы блестели.
— О нет, только не овсянка! — простонал мальчик, — Почему нельзя дать пиццу?
— А ты не знаешь, кто мои соседки? — вспомнила я.
— Ты в 5 палате? Там вроде бы только Зои лежит. Бесноватая девушка, персонал её до смерти боится. Но с тобой она поладит.
— Откуда такая уверенность? Может, она в меня какашками начнет кидаться.
— Хорошее у тебя мнение о нас, — скрестил руки на груди мальчик, — Типичным психом у нас выглядит только Джей. Но он лежит в одиночке и вижу его только я, хотя это запрещено, — он подмигнул мне, — Кстати, я Брайан.
— А я Клэр.
Кто-то сзади меня толкнул. Послышались возмущенные возгласы.
— Куда прёшь без очереди, мелочь?!
— Заткнись, тупая корова! Куда хочу, туда иду!
— Эти тупые детишки вообще обнаглели!
— Это точно!
— Где уважение к старшим?
— Варежку прикрой, старуха!
— Ты кого старой назвал?! Сейчас волосы повыдергаю!
— Убери от меня вилку, псих несчастный!
— Ай! Кто меня кашей облил?!
— Так тебе и надо, тупая лохудра!
Завязалась потасовка. В этой куче мала невозможно было разобрать, кто есть кто. Да и никому уже не надо было, все были слишком раззадорены дракой. Подбежали санитары и растащили всех.
— Тут всегда так весело? — спросила я.
— Только раз в неделю, — сказал Брайан, — Или два. Зато очередь освободилась!
Мы взяли по тарелке каши, кружку с какао и сели за стол у окна.
— Ненавижу здешние зимы, — цокнул язычком Брайан, глядя на внутренний двор, — Это даже снегом не назвать.
— А я осень люблю, — сказала я, — Только раннюю. Чтоб и иней, и золотые листья.
— И слякоть, — оскабился Брайан, — Идёшь, видишь лужу, думаешь, что она неглубокая и с веселым свистом пересекаешь её, а в результате увязаешь в воде по щиколотку.
— Люблю лужи, — сказала я, — Я взяла свои любимые резиновые сапоги. С уточками.
— Йоу, Брайан, кто это с тобой?
К нам подошел смуглый парень с черными волнистыми волосами. Черепок с его футболки ехидно поглядывал на меня.
— А это Ромео, — представил его Брайан, — Или…
— Мы не говорим об этом днём, — предостерег его Ромео.
— Какой ты педантичный, — закатил глаза Брайан.
— Сам такой, — обиделся Ромео.
Он критически оглядел меня с ног до головы.