— Жесть какая-то, — простонала Зои, — Даже мой пьяный полуглухой дед лучше поёт.
— Жюли, ты меня прости, что я ругала тебя за непоподание в ноты, — сказала Салли, — Я ведь не со зла.
— Ага, и ты меня прости, пошла в задницу, что ругала за слишком низкий голос, — кивнула Жюли.
— Да ну вас, — обиделась я, — Вот уйду от вас опять. Будете сами рыскать по ближайшим пляжам.
Салли — девушка в инвалидной коляске, толстушка и ходячий антистереотип. Пережила анорексию, робостью не отличается, любит рок, «хор» и футбол. Палец в рот не клади — откусит вместе с рукой. Поступила ещё летом и спелась с Зои. Я с ней редко разговаривала, потому что таскалась за парнями. Но в последнее время мы начали общаться чаще. А что ещё делать, если живем в одной палате? Она научила меня играть в покер, остроумно шутить, играть на гитаре и петь. Узнав, что я битломанка, она вздумала отучить меня уродовать их песни своей манерой фальшивить.
А вот Жюли прибыла совсем недавно. А именно — буквально на днях. Горилла с нежным сердечком, знающая кучу отборнейших ругательств и имеющая двести пар носков. Сросшиеся на переносице брови, карикатурный шнобель и массивная фигура. Ей бы копом работать, сразу же уровень преступности снизится от одного её вида. Но для копа у неё неё недостаточно жесткости.
К нам вошла Зои в красном свитере с оленями.
— У нас пополнение, — хмуро сказала она.
— Это же… Хорошо? — неуверенно спросила я.
— Ага, — озарилась лучезарной улыбкой Кларисса, — У новеньких можно отобрать вещи. Новые люди — новые вещи.
— Да ты зверь, — казалось, волосы на голове Салли стали дыбом.
— Дайте посмотреть, — попросилась я.
— Только издалека, — строго сказала Зои, — У неё такая аура, закачаешься.
— Летом у всех такая «аура», — хмыкнула я, но всё же послушалась Зои.
И правильно сделала. Мне достаточно было выглянуть в открытое окно и взглянуть на гуляющую в саду девушку в клетчатой рубашке и просторных джинсах, чтобы захлебнуться этим приторным ароматом. Этот тип сзади её изуродовал до неузнаваемости. Элли назвала их сиамскими близнецами. И впрямь, сиамы. Сеющие тьму. От них трава вянет и холодно становится.
— Это просто жесть, — выдохнула я, — Пожалуй, с ней знакомиться я не буду.
====== Песня о птицах ======
Поступь сделала свой выбор. И у меня было несколько недель на то, чтобы смириться с тем, что она уйдет. Близилась Ночь, Когда Все Двери Открыты. Ночь стирания грани между возможным и невозможным, ночь исполнения желаний и воссоединения разлученных. Ночь, когда Поступь уйдет и заберет с собой воспоминания о себе. Наверное, так будет лучше. Так мы не будем скучать. Так будет лучше и для неё, и для нас.
Вместе с осенью пришел холод и снег, припорошивший ковер из золотых листьев. Дыхание превращалось в пар, на окне иней нарисовал узоры и лужи покрылись корочкой льда. Эта осень была очень красивая, но вместе с тем и пугающая. Чем ближе была зима, тем мрачнее становился Вечность.
Поступь подтвердила мои догадки. Сказала, что эта зима будет особенно холодной и многое унесет с собой. А когда ей что-то кажется, что в большинстве случаев это правда. Да и я чувствовала леденящее дыхание. И Кошка со своей ужасающей аурой и тем типом позади была тут не причем, в этом она ошиблась.
Чтобы отогнать тревогу, мы включали допоздна музыку, упрашивали Халатов включить телек, дрались едой, убегали на улицу без верхней одежды и носились друг за другом как угорелые, пока Халаты не сгоняли обратно. А по ночам я перестала спать и лежала без дела в постели, ожидая наступления Ночи, Когда Все Двери Открыты.
И вот она настала. Тихо, незаметно. Пришла вместе с зажженными фонарями, рисунками на стенах, гирляндами и фантиками от конфет. В городе люди обычно наряжались во всякую нечисть и выпрашивали у соседей сладости, а мы просто маялись дурью днём и совершали невозможное ночью.
Вечером нам включили телек. Мы смотрели на трансляцию концерта и завистливо вздыхали.
— Ничего, у нас лучше будет, — заявила Зои, — Подумаешь, под музыку дрыгаются… Мы это сами может. Ага?
— Ага, — согласилась я.
— Ага, — согласился парень с зелеными волосами, отказывающийся называть своё имя.
— Ага, — согласился Ромео.
— Так давайте, — сказала Габриэль.
Она вскочила на стол и принялась вилять задницей. Я прибавила звук на телеке. Зои стала подпевать.
— Бедная Элли, — сказала Зои, — Сидит у себя на окне, скучает.
— Халаты идут, — сказал Ромео.
Габриэль спрыгнула со стола и разочарованно села на ковер. Халаты выключили телевизор и разогнали нас по комнатам.
День здесь — вершина айсберга. Ночь всё решает.
Ночью дети высыпали на крыльцо, разбрелись по саду, ждали ответа на письма, которые они бросали под самое старое дерево. А на самом старом дереве распустились цветы, белые и красивые, как первый снег. Несуществующий обрел свою Февраль и плоть, и они танцевали вокруг толстого ствола.
Откуда-то донеслись звуки барахлящего радио. Я расхохоталась.
— Что, совсем нечего делать? — сочувственно спросил Несуществующий.
— Ага, — сказала я, — Ты похож на Орфея.
— Нет! — попытался закричать Несуществующий, но вышел только шепот.
Я пошла дальше слоняться по саду без дела. Над зеленоволосым склонялись ветви ели. Кит строчил стихи на стене, которые я прочитать не могла, хотя написаны они были на нашем языке и довольно разборчиво. Вечность рисовал дриаду, в чьих волосах рос дикий плющ. Из кустов доносился смех, игра на гитаре и песня бархатистым голосом. Мне стало грустно и одиноко.
Ходит легенда, что этой ночью Королева лично гадает самому потерянному из нас. Хотелось бы, чтобы это была я. Но я не потерянная. Кошка потерянная, её сиамский близнец пожирает её. Это даже не тьма, а нечто похуже. Хотя, что может быть хуже тьмы?
На белый снег опускаются капли крови. Не красной — черной. Два черных пятна, такие неуместные посреди всей этой красоты и праздника жизни.
Мальчишка сидит прямо на земле и играет на флейте. В саду снег, холод и голые ветви, а вокруг мальчишки летают мотыльки, распускаются разноцветные цветы и скачут маленькие пламенные зверьки. Мелодия несется извивающейся линией — она за секунду готова обогнуть земной шар, но остается подле него. Вот дракон из ярко-красного пламени исвобождается из оков и несется прямо на меня, грозясь проглотить, но хватает лишь воздух своими призрачными челюстями. А если бы он дыхнул на меня, то я бы сгорела? Сомневаюсь, что огонь сейчас может меня тронуть. Черная кровь не горит.
Флейта сделана из веток самого старого дерева. Если на ней сыграет кто-нибудь другой, то услышит только сдавленный свист. А этот играет — это его флейта.
Мимо идут Халаты. они не видят мотыльков, цветов и зверей, не слышат мелодию. Говорят о каком-то чердаке. Говорят, что пора бы его закрыть. Чердак… Оттуда открывался красивый вид.
Меня осеняет. Я бегу на чердак, стараясь быть незаметной. Сливаюсь с окружающей тьмой. Взламываю замок.
Там больше нет старых игрушек, пожелтевших тетрадей с выгоревшими надписями и рисунками, насекомых и пауков. Только гнезда с птенцами, горы пепла и искореженное пианино. Я подхожу к окну с выбитыми стеклами и смотрю вниз.
Отсюда всегда хорошо смотреть. Открывается вид на внутренний двор, широкую дорогу с уличными фонарями, ютящиеся домишки, похожие на спичечные коробки, одиноко стоящие деревья, почти сбросившие листья и поле далеко впереди. Пустынное, заснеженное поле без краев, юга и севера. Вот высится обособленный дом, белокаменный, красивый, с широким садом, собаками и высоким забором. Это дом Тома, который всегда опаздывает и ездит в школу на машине с личным шофером. Или это шофер его родителей… А вот дом с запущенным садиком, перезрелыми яблоками и кормушками для птиц. Это дом Дейла. Сейчас он наверняка сидит в комнате и читает Юкио Мисиму. А вот покоробившийся старый дом около озера. Это дом Германа. Сейчас он либо играет на гитаре, либо слоняется со своей компанией по улице. Наверное, из окна в его комнате открывается вид на озеро и спускающиеся к нему ступеньки. А вот маленький, но аккуратный домик, живая изгородь и множество клумб, но нет деревьев. Это дом Риши. Сейчас она спит дома. Она жаворонок и решила начать высыпаться и правильно питаться. наверное, скоро смоет розовую краску и наденет платье, пылящееся у неё на антрессолях. А вот дом, вокруг которого припаркованно множество машин. В саду блюют люди, в окнах свет. Это дом Миры. В учебное время закатывает вечеринки, на каникулах никого не впускает. Интересно, а где дом парня с автозаправки?