— Записку? А, ну да… Да. Напишу записку. А ты пока иди отсюда. И держись подальше отсюда, пока не позову. Как и от любых заброшенных мест.
Я спускаюсь по лестнице. Сердце колотится. Практически выбегаю из дома, пересекаю пустырь и бегу по улицам.
Прочь, прочь. А куда прочь? У нас некуда «прочь». Ни фестивалей, ни концертов. Город, давящий со всех сторон. Город, в котором задыхаются. Город, сводящий с ума. Не похожий на других. Здесь и сходишь с ума по-другому. Тем немногим, кому удается отсюда вырваться, мы завидуем и горько вздыхаем им вслед.
Из развлечений — несколько ночных клубов, частные вечеринки и уличные тусовки. Я вклиниваюсь в одну из компаний. Подростки у машины, с колонками и музыкой. Им плевать, кто с ними. Они пьяные, весёлые и безрассудные. Я кричу что-то, танцую, подпеваю песне. Болтаю без умолку, чтобы перебить что-то во мне, стремящееся вырваться наружу. Напрасно надеясь, что черная кровь станет красной. Прогоняя кошмары. Громкая музыка, смех, дебильные шутки делают своё дело. Я на время забываю о себе, кажусь себе обычной.
Утром они расходятся, и я иду в школу. Строю из себя примерную ученицу, при этом стараясь не заснуть на уроках, вклиниваюсь в беседы на переменах, ругаюсь с невыносимой компашкой во главе с Нэнси, бегаю по коридорам. На обеде даже подралась. И, вроде как, победила. А после школы записалась в кружок. Вроде как он занимался шахматами, но на деле мы просто гоняли чаи. А потом смотрела на игру нашей футбольной команды с соперниками из другой школы. Вопила вместе со всеми, не вникая в ход игры, один раз даже поймала мяч.
Ночью гуляла с Мирой и её приятелями. Мира обделена чувством такта, а вот Риша не задаёт лишних вопросов, и потому она мне нравится больше Миры. Но Риша необщительная и тихая, а мне сейчас нужен кто-нибудь шумный. А Мира — маленькая неиссякаемая батарейка, стихийное бедствие и мисс Затыкаешься Ли Ты Хоть Когда-нибудь. Мы пускали салют, ходили на крышу самого высокого здания, отговаривали пьяного приятеля орать в три глотки «Я КОРОЛЬ МИРА», испуганно вслушивались в маты жильцов дома, когда он всё-таки заорал, убегали от деда, пытающегося побить нас метлой, играли на гитаре посреди площади, кормили бродячих собак. Утром все разошлись с ощущением тепла, разлившегося в груди. Даже Мира это подтвердила. Как-то особенно весело было этой ночью, но хорошего понемножку.
Утром украдкой поглядывала на дом. Черный силуэт на фоне бирюзового неба. Никто оттуда меня не звал. Может, не позовет? Может, просто пошутил? Или забыл? Или передумал?
Я уселась в кафе и принялась ждать. Рядом сидела компания девушек. Немного подумала и подсела к ним. Они принялись мне что-то рассказывать, а я энергично кивала им. Потом они ушли, мы попрощались, и ко мне снова полетела записка, но теперь не скомканная, а в виде самолетика. Я развернула её и прочитала:
Готово.
Просто и лаконично. Я рассмеялась, распугав подбирающих крошки птиц. Молодой парень, собравшийся убрать посуду со стола, за которым я сидела, испуганно отшатнулся от меня. Я приветливо кивнула ему, встала и пошла в сторону дома, не горя желанием ещё раз входить туда.
Заморосил дождь, трава вместе с грязью и букашками прилипала к моим ногам, и я пожалела, что не взяла резиновые сапоги. Дом возвышался, величественный и пустующий. Несмотря на то, что он завален мусором, я никогда не чувствовала вони.
Он поджидал меня на втором этаже. Не успела я войти, он швырнул мне шляпу. Я повертела её в руках. Черная, широкополая, бархатная, пропахшая нафталином.
— И что мне с ней делать? — спросила я.
— А что делают с шляпами? — съязвил незнакомец.
Надела на голову.
— Что-нибудь чувствуешь?
Страх, таящийся на задворках сознания, спрятался в этой самой шляпе. Кажется, гора, долгое время давящая мне на плечи, наконец свалилась.
— Не снимай её. А то тьма выйдет из-под контроля. Она не любит, когда её запирают. Помни это.
Он кивнул мне и исчез, оставив меня стоять в лучах малинового рассвета. Где-то запели птицы. На небе показалась радуга.
====== Песня о танцах у дороги ======
Что такое дождь? Песня осени и лета, питьё для изголодавшейся земли, разлитая радуга, неясное отражение в луже, барабанная дробь по стеклу, запах мокрого леса. Теплый ливень, в котором ты промокаешь насквозь, из-за чего приходится выжимать одежду; лужи, в которых можно плескаться, брызгая в прохожих и мерясь яркими резиновыми сапогами. Это серые клочки туч. Это радость, которую никто не замечает.
Люблю сидеть на скользкой шиферной крыше, пытаясь задеть облака, кричать в небо и пугать прохожих. На пальцы приземляются бабочки с бархатными крыльями, под ногами курлычут голуби, а где-то поют соловьи в окружении роз, усеянных капельками воды, словно бриллиантами.
Я сумасшедшая? Ну, что ж… Безумная? О да! Бегаю, сломя голову, по каменистым аллеям, радуюсь ливню и снегу, мечтаю выбраться на море. Слишком радостная для этого места. Слишком осенняя для этого города. Слишком громкая для этой тишины.
Потому меня запирают дома. На улице бушует гроза, родители не выпускают из дома, боясь, что что-нибудь опять натворю. Внизу орёт телевизор и пахнет шарлоткой. А на втором этаже тихо и скучно, на чердаке сушится укроп. Оттуда идёт едва уловимый, но такой приятный аромат сухой травы.
Всё, что я могу — это слушать в музыкальном центре Бритни Спирс и смотреть в окно. Пейзаж статичный: тенистые сады с ярко-зелеными деревьями и растениями, опутавшими забор, клочками просматривающиеся вагонки или кирпичи, шиферные крыши и плоски дыма. Небо — словно большое ведро, безостановочно льющее воду. Только птицы и нарушают эту статичность, пролетая косяками над небом. И изредка молния сверкает вспышкой, живущей доли секунды. Живущей, чтобы осветить небеса и исчезнуть, оставив после себя раскаты грома и запах озона. В руках у меня дымится чашка с чаем с медом. Я вздыхаю. Закрываю глаза. Воображаю себя на дискотеке. Танцую. Танцующая дурочка в пустой комнате с бегающими по стеклу каплями и барахлящим музыкальным центром. На кухне суетится мама, отец читает газету и дымит в гостиной. Бесхозный телевизор надрывается, но на него никто не обращает внимание. Мысли в этом доме текут медленно, размеренно, и всё в них увязает, как в желе.
В какой-то момент шляпа падает на пол, неслышно приземляясь на паласы. А дальше…
.
.
.
Яркий свет, режущий глаза. Головная боль. Я вскрикиваю. Потом тру виски и оглядываюсь по сторонам. Я посреди проселочной дороги и навстречу мне, мигая фарами, несутся машины, громко рыча. Ночь. Когда успело так стемнеть? И как я там оказалась, хотелось бы мне знать?
— Стесняюсь спросить, это твоё любимое времяпровождение — торчать посреди оживленной автомагистрали? Не самое безопасное, скажу я тебе.
Парень хватает меня за руку и тащит меня прочь. Нас объезжают машины, визжа тормозами, слышен мат водителей и тихое чертыхание незнакомца.
— Шляпа! — спохватываюсь я.
— Чего? — удивляется мой спаситель.
— Где моя шляпа?
— Какая ещё шляпа? Что ты вообще несёшь?
Он швыряет меня на землю. Я плюхаюсь в мягкую траву и устраиваюсь поудобнее.
— То стоять на дороге, то дрыхнуть в траве… Странные у тебя хобби, скажу я тебе.
— Мог бы и поаккуратнее с дамой.
— Ты с собой не слишком аккуратная. Иначе бы не стояла тут.
— Откуда ты знаешь? Может, мне нравится стоять на дороге. Адреналин и все дела.
Он окидывает меня критическим взглядом.
— Ну-ну. Верю. Любительница экстрима.
— Ай-ай-ай, судишь людей по внешнему виду. Давай я про тебя кое-что скажу?
— Давай.
Я смотрю на него. Черные длинные волосы, открытый широкий лоб, бледная кожа, строгая одежда с преимущественно тёмными тонами.
— Мрачный тип, любишь тяжелый рок и зависать на кладбище, в тайне мечтаешь стать вампиром, чтобы пить кровь девственниц.
— А вот и не угадала!