– Вижу, добротная!
– Прошлым летом ставил, а всё как новая, – не переставал восхищаться собственным трудом строитель.
Они постучали и вошли. Белые занавески на окнах были расправлены, и солнечный свет наполнял избу, делая её уютнее и теплее. На кресле у включённого телевизора сидела старушка. На ней было синее старомодное платье и голубая косынка. Простое, отмеченное морщинами, лицо человека, прожившего долгую, честную жизнь. Глаза были полуприкрыты, и со стороны казалось, что она спит.
– Тётя Агата, – нарочито громко сказал Григорий.
Старушка дёрнулась и повернулась на звук.
– Это я, Гриша. Со мной приятель – Никита, он недавно купил участок у леса, там, где холодный ключ, и у него есть пара вопросов.
– Рада слышать тебя, Гриша. Как Машенька, всё ли в порядке, поправилась уже?
– Машка да, в полном порядке, она давно уж в городе, каникулы-то закончились. Теперь только зимой приедет. Так мы хотели по участку узнать…
Старушка кивнула.
– Тётя Агата, скажите, пожалуйста, кто раньше жил у холодного ключа? Я сейчас там дом строить начал и хотел узнать историю этого места, – спросил Никита.
Старушка вздрогнула и поморщилась:
– Ох, и дурное это место, проклятое, много крови на нём. Там же золото нашли ещё при царе, и старатели на реке работали, а потом, как красные явились, всем промысловым конец пришёл.
– Вот как, а кто там может быть похоронен?
– Похоронен? – Агата задумалась. – Как же, помню, про это ещё бабка моя рассказывала. Колдун там жил, шаман по-нашему, там он и прикопан. Нехороший был человек, чёрными делами занимался, за деньги мог на скотину болезнь наслать, а то и на человека. Как нашлёт, человек кровью кашляет, волос лезет, зубы все выпадают, а потом засыпал и больше уж не просыпался. Его все боялись, но потом он пропал. Долго не решались разведать, что с ним стало. Но, наконец, самые отчаянные собрались и к ключу пошли. Там увидели, что он себе могилу вырыл, оделся во всё чистое, лёг на дно и дух испустил. Лежит в могиле белый весь и улыбается, ни звери его не трогают ни черви. С тех пор и до того времени, пока на ручье золото не нашли, никто там не появлялся. Оно и понятно, чего в проклятые места соваться, своих забот хватает. Он нас не трогает, и мы его не трогаем.
Гриша махнул Никите, хватит мол спрашивать, и так, видишь, разволновалась.
– Вот мы тебе огурчиков принесли, посолониться. Открыть или позже? Хрустящие с гвоздикой, как любишь.
– Оставь, после поста уж откроем, под стол поставь покамест.
– Спасибо, Тетя Агата, пойдём мы, – подвёл итог Гриша и потянул Никиту из избы на улицу.
Когда они вышли, Гриша нервно закурил:
– Давай-ка присядем, расскажи, что там случилось?
Они сели на сложенные во дворе тёткиного дома чурки для колки дров.
– Разбудил я его, видимо.
– Кого его? – непонимающе спросил Гриша
– Шамана этого чёрного…
В ответ на немой вопрос и отвисшую челюсть Никита коротко, по-военному, пересказал события вчерашней ночи. Гриша долго молчал, затем радостно провозгласил:
– Есть у меня один вариант для тебя подходящий. В соседнем селе живёт другой шаман, который с нечестью дела имеет, может, и тебе, что подскажет. Давай завтра к нему съездим, как говорят – клин клином вышибают, и спросим, ежели сегодня у тебя всё не успокоится.
Раздосадованный и озадаченный Никита поехал к себе. У дома он с удивлением обнаружил серебристый седан и скучающую на крыльце Светлану.
– Я уже собиралась уезжать, ну, где твои приведения?
Он вышел из машины и горячо обнял её, как старого знакомого. Светлана немного смягчилась.
– Давно тебя жду. В город ездил?
– Нет, в посёлок, – отмахнулся Никита. – А я думал, ты к вечеру приедешь. Ну, пойдём, моё хозяйство покажу.
Света рассмеялась двусмысленности, но решила вернуть деловой настрой:
– С экскурсией повременим. Скажи лучше, во время звонка ты был очень взволнован, тут действительно происходило что-то необычное?
– Пойдём в дом, я угощу тебя чаем на лесных травах и всё обстоятельно расскажу.
Пузатый чайник опустел уже дважды, а вечернее солнце скрылось в высоких деревьях.
– И всё таки ты уверен, что тебе не привиделось, может, стаканчик другой и переутомление?
– Нет, увы, я уже год как не пью совсем, впрочем, я думаю, что скоро ты убедишься во всём сама.
Косой влил в горло водки и звучно грохнул пустой стопкой по столу:
– Да я вам базарю, сегодня, когда стемнеет, надо проучить этого городского выродка. Всего-то пойти и поджечь этот его сарай, пусть знает своё место и валит туда, откуда приехал.