Самую многочисленную фракцию I Государственной думы образовала партия кадетов. Внушительной силой была группа трудовиков. Что же касается правого фланга, то небольшая фракция октябристов во время сессии распалась и ее депутаты сместились налево. 13 мая 1906 г. председатель Совета министров ИЛ. Горемыкин огласил декларацию, давшую отрицательный ответ на все требования депутатов. Резкое «нет» прозвучало по аграрному вопросу, по поводу установления ответственности министров, политической амнистии и т. д. I ГЬсударственная дума выразила полное недоверие правительству. Было внесено 400 запросов о незаконных действиях властей. Одним из наиболее бурных было обсуждение запроса о тайной типографии Департамента полиции, обслуживавшей черносотенные организации.
Это дело всплыло на поверхность из-за соперничества чиновников сыскного ведомства. В январе 1906 г. бывший директор Департамента полиции АА Лопухин, которому пришлось покинуть этот пост по настоянию ДФ. Трепова, посетил С.Ю. Витте, собиравшего компрометирующий материал против дворцового коменданта. АА Лопухин сообщил, что ближайшие сотрудники ДФ. Трепова распространяют за спиной председателя Совета министров погромную литературу. С.Ю. Витте поручил АА Лопухину провести дополнительное расследование, и выяснилось, «что в помещении департамента полиции была поставлена ручная ротационная машина, на которой и печатались погромные воззвания. Учреждена эта типография была по распоряжению в то время вице-дирекгора департамента Рачковского и находилась в заведовании жандармского ротмистра Комиссарова, при котором состояло 2 печатника»447. Уже отмечалось, что непосредственного отношения к октябрьским погромам эта типография не имела, так как была оборудована позже. Зато вскрылось, что печатная продукция предназначалась для черной сотни.
АА Лопухин посоветовал премьеру внезапно нагрянуть в помещение на Фонтанке, 16, и накрыть погромщиков с поличным. Однако СЮ. Витте решил не поднимать скандала и ограничился вызовом Комиссарова, которому приказал уничтожить типографию. «При первом докладе, — вспоминал С.Ю. Витте, — я дело рассказал его величеству, государь молчал, и, по-видимому, все то, что я ему докладывал, ему уже было известно. В заключение я просил государя не наказывать Комиссарова, на что его величество заметил, что он во всяком случае его не наказал бы ввиду заслуг Комиссарова по тайному добыванию документов во время Японской войны»448. Уладить дело келейно не удалось, так как АА Лопухин приложил все усилия, чтобы его бывшие коллеги не ушли от ответственности. После отставки С.Ю. Витте АА Лопухин передал в кадетскую «Речь» секретные документы о погромной типографии.
Сенсационное известие было использовано I Государственной думой. Депутаты Думы внесли запрос о погромной агитации со стороны властей. Правительство ИЛ. Горемыкина долго тянуло с объяснениями, но все же 8 июня 1906 г. ему пришлось отвечать на запрос. Выступить в Государственной думе было поручено министру внутренних дел ПА Столыпину. Этот государственный деятель сыграл большую роль в истории черносотенных организаций. Он был плоть от плоти правящего дворянского класса: сын кремлевского коменданта и внук наместника Польши. К государственной деятельности ПА Столыпина приобщил тот самый АА. Лопухин, который выдал тайну Департамента полиции. По протекции своего одноклассника, еще занимавшего важный пост в Министерстве внутренних дел, ПА Столыпин был назначен гродненским, а потом саратовским губернатором.
В Саратове у Столыпина завязались прочные связи с черной сотней. Во время погрома в октябрю 1905 г. погромщики считали, что губернатор на их стороне. Газеты сообщали: «Мчится губернатор. Хулиганы падают на колени, крестятся». Саратовский епископ Гермоген мотивировал призыв завершать погром тем, что «царюкий слуга ПА Столыпин со властями и сподвижниками своими уже довольно укротил крамольников»449. Однако список пострадавших во врюмя погрома свидетельствует, что среди убитых были не только крамольники. Столыпин решительно и жестко прюсек волнения в городе. Действия саратовского губернатора были признаны правильными. К нему начали присматриваться в верхах, и при формировании нового состава правительства ПА Столыпин получил важнейший пост министра внутренних дел. Крайне правые быстро нашли общий язык с министром. Постепенно лидеры черной сотни уверювали, что ПА Столыпин тот самый человек, который даст отпор революции.
447