6 марта 1907 г. ПА Столыпин огласил в Думе правительственную декларацию. Пр>едседатель Совета министров пообещал внести на рассмотрение законодательных учреждений прюекты о неприкосновенности личности, о ненаказуемости экономических стачек, государственном страховании рабочих Но опасения крайне правых, что правительство сойдется с Думой на столь либеральных проектах, мгновенно развеялись. Социал-демократы предложили выразить недоверие правительству, а кадетская фракция внесла формулу перехода к очередным делам, обходившую молчанием правительственные обещания. Выступая перед закрытием прений, ПА Столыпин бросил в лицо левым депутатам ставшие знаменитыми слова: «Не запугаете!» Кадет ВА Маклаков вспоминал: «Восторгу правых не было пределов... — писал он. — Когда Столыпин вернулся на место, министры встретили его целой овацией, чему других примеров я в Думе не видел. Многим из нас только партийная дисциплина помешала тогда аплодировать»483.
В марте 1907 г. крайне правые начали массированную прюпага ндистскую кампанию. Из штаб-квартиры объединенного дворянства на имя уездных предводителей были разосланы запрюсы: «Совет Объединенных Дворянских обществ почитает своей обязанностью заблаговременно озаботиться собрать необходимые материалы для изготовления соответственной записки об обнаруженных на практике крупных недочетах избирательной системы и о способе их устранения*484. «Обвинительный материал* прислали 18 предводителей дворянства. В ответах на запрос была изложена целая система мер для ущемления прав крестьян на выборах.
Главный совет Союза русского народа направил местным отделам циркуляр: «С того момента как в органе союза «Русском знамени* на первой странице появится знак креста, тотчас же начать обращаться с настойчивыми телеграммами к Государю Императору и к Председателю Совета Министров Столыпину и в телеграммах настойчиво просить и даже требовать: а) немедленного роспуска Думы... б) изменения во что бы то ни стало избирательного закона»485. 14 марта 1907 г. на первой странице «Русского знамени» появился черный крест, и в столицу хлынул поток телеграмм, слезно моливших о разгоне Думы. В самой Думе крайне правые депутаты и члены правительства вели себя как участники общего заговора. «Мы ежедневно видим, — писал М.В. Челноков, — как гг. Министры демонстративно здороваются с гг. Пуришкевичами и Крушеванами»486. На III съезде объединенного дворянства (27 марта — 2 апреля 1907 г.) о предстоящем разгоне Думы говорили как о решенном деле. Крайнего накала достигли страсти на IV монархическом съезде, открывшемся 26 апреля 1907 г. В.М. Пуришкевич призвал разогнать крамольное учреждение, членом которого он состоял. «Собрание вторит Пуришкевичу криками: «Пора! Долой Думу!*487 Председатель съезда князь Н.С. Щербатов вообще предлагал уничтожить Думу как учреждение, заменив ее Земским собором.
Приблизительно в тот период правительство сделало решительный шаг навстречу крайне правым. Министры высказались за разгон Думы. Николай II торопил членов правительства, выражая недовольство чрезмерной задержкой с выработкой новой схемы выборов. Это поручение было возложено на товарища министра внутренних дел С.Е. Крыжановского. Проекты рассматривались на заседании Совета министров с привлечением четырех членов Государственного совета. Среди приглашенных были хорюшо известные своими реакционными взглядами ИЛ. Горемыкин и АГ. Булыгин. По отзыву государственного контролера П.Х. Шванебаха, «Кры-жановский явился в заседание, как порпной с разными образчиками»488. Один из вариантов выборного закона он цинично охарактеризовал как «бесстыжий». Именно этот вариант был одобрен министрами и царем.
Приблизительно в эти дни в Царском Селе принимали правых депутатов. В.В. Шульгин вспоминал: «Нас всех живейшим образом интересовало — скоро ли распустят Государственную думу, ибо Думу «народного гнева и невежества» мы ненавидели так же страстно, как она ненавидела правительство. Этим настроением Пуришкевич был проникнут более чем кто-либо другой, и поэтому, когда государь приблизился к нему и спросил его что-то,— он не выдержал:
483