Во избежание лишнего шума барабан обернули в конскую попону, а палочки замотали мягкой замшей. Шток морщился, заявляя, что трудно судить о результатах, не слыша настоящего звука, но в конце признал, что Шемет подает большие надежды и при надлежащей практике и прилежании из него выйдет вполне сносный барабанщик.
— Если будет такая надобность, герр лейтенант, — довольно заметил Ганс, когда рассвет, пробирающийся в окна, приглушил огонек почти догоревшей свечи, — сможете себе на кусок хлеба заработать. Все войны когда-нибудь кончаются. А музыка вечна.
Звонкий голос трубы разорвал предутреннюю тишину, и Конюшенный двор зашумел конским ржанием, цокотом копыт, человеческими голосами, лязгом оружия, скрипом седел. Гусары поили коней, наскоро перекусывали горячим кофе с хлебом, разносимым расторопными кашеварами, подгоняли амуницию и становились в строй под бдительным наблюдением невыспавшегося командира.
Войцех, несмотря на бессонную ночь, был деятелен и собран. В крови бурлило веселье, предвкушение не битвы, но приключения, опасной забавы и рискованной игры. Гусарам, за исключением офицеров, не поставленным в известность о конечной цели утренних маневров, передавалось настроение лейтенанта, и юные лица сияли улыбками, а сборы шли споро и ловко.
Под стремительно светлеющим небом, прочерченным резными шпилями дворцов и колоколен, украшенным статуями на карнизах дворцов и церквей, эскадрон вливался в кривые старинные улочки колено к колену, плавно вписываясь в неожиданные повороты, звоном подков будил горожан, распахивавших узенькие окна, чтобы полюбоваться зрелищем, отвечал огненными взглядами на смущенный румянец попадавшихся навстречу служанок, спешивших на рынок. Музыканты, ехавшие впереди эскадрона, пока молчали, и розоватые лучи солнца огненными сполохами сверкали на меди труб и валторн. Барабан для Войцеха, довольно оглядывающего строй, впервые с начала похода безупречно выполняющий эволюции, пока вез на своем коне Шток.
Перед мостом Войцех кивнул фон Таузигу, тут же сменившему его во главе эскадрона, и поспешил занять свое место в оркестре.
— С чего начинаем, герр лейтенант? — спросил капельмейстер, передавая Шемету барабан.
Войцех на секунду задумался и весело тряхнул головой.
— Эх, если уж нарушать правила, то все и сразу, — усмехнулся он, — давай «Черный отряд Гайера»[16].
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — рассмеялся Шток и, посерьезнев, спросил: — Мысль заработать на хлеб музыкой пришлась вам по душе?
— Возможно.
Войцех улыбнулся и взялся за палочки.
Музыканты начали, и эскадрон подхватил старинную песню, молодые голоса зазвенели над Эльбой, воспевая древнюю вольность и отвагу.
Под звуки песни эскадрон вышел на мост.
Проехав между Блокгаузом и Новым Рынком, гусары остановились на площади, у самого памятника Августу Сильному. Золотой всадник на вздыбленном коне горделиво озирал Дрезден с высоты гранитного постамента, ослепительно сияя на солнце. Войцех саркастически прищурился, разглядывая грозную фигуру. Дитрих, воспользовавшись недолгой передышкой, подъехал к командиру.
— Божьей милостью король польский, великий князь литовский, русский, прусский, мазовецкий, жемайтский, киевский, волынский, подольский, подляшский, инфлянтский, смоленский, северский, черниговский, а также наследный герцог и курфюрст саксонский и так далее, — без запинки произнес Войцех полный титул Фридриха-Августа Первого Саксонского и по совместительству Августа Второго Польского, — можно даже подумать, что он действительно был силен в чем-то, кроме интриг, и славен не только любовными похождениями.
— Он даже алхимиков при дворе привечал, — ответил Дитрих, — но и они его подвели. Вместо обещанного золота изготовили фарфор. Впрочем, лучший Мейсен ценится чуть не на вес золота, так что в накладе он не остался. И благодарность потомков заслужил.
— Хороший фарфор, — кивнул Шемет, — спасибо Его Величеству.
Разговор прервали подоспевшие «союзники». Еще в Бреслау Людвиг Ян организовал во фрайкоре военный хор, и его участники, срочно собранные предупрежденным о затевающейся вылазке Кернером, прибыли на место почти в назначенный срок. Седобородый «отец немецкой гимнастики» тут же принялся руководить организацией концерта, а взволнованный Теодор подъехал поприветствовать Шемета и фон Таузига. Песни Кернера составляли львиную долю репертуара хора, и юный поэт очень волновался, как искушенная дрезденская публика их примет.
16
В 20-х годах XX века студентами из Союза молодёжи (нем. Bündische Jugend) по мотивам написанного в 1885 году стихотворения генерала Хайнриха фон Редера «Я бедный Кунрад» была написана песня «Wir sind des Geyers schwarzer Haufen» (с нем. «Мы — Чёрный отряд Гайера»), в честь вооружённого крестьянского формирования из выходцев Франконии, составлявшего ядро немецкой крестьянской армии в годы Крестьянской войны в Германии. Лидером чёрного отряда был франконский рыцарь Флориан Гайер