Он помолчал и вздохнул.
— Дурак ты, Войтусь, как есть дурак.
Войцех сглотнул, выпрямился и снова перешел на французский. Так было легче.
— Я прошу прощения за необдуманные слова, господин генерал. Мадам Жолкевская — благородная и мужественная дама. Украшение своего пола, достойная всяческого восхищения и уважения. Я видел, как она о своих людях заботилась, когда война грозила им голодом и разорением, я сам видел, как она в ужасных обстоятельствах не потеряла присутствия духа. Вы можете гордиться сестрой, господин Мельчинский. Довольно ли моих слов, чтобы загладить вину?
— Ты ей жизнь спас, — улыбнулся Мельчинский, — а что там еще было, не мне судить. И какой я тебе генерал? Зови меня по имени, Витольд.
Шемет не ответил, погрузившись в свои мысли.
— Вот что, Витольд, — тряхнув головой, заявил он, — спи давай, пока время не позднее. Если выгорит, что задумал, ночью к тебе приду. Руку береги — пригодится.
Он резко поднялся с постели раненого и стремительно направился к выходу.
Осенний ветер бросил ему в лицо пригоршню желтых листьев, и Войцех, поплотнее надвинув фуражку, поспешил в местный трактир, превращенный догадливым хозяином в офицерский клуб. Ужин был скудный, выбор напитков небогатый — пиво и шнапс, но веселье там царило на зависть поджавшим хвост французам — победное и удалое. Большинство присутствующих оказались в Данненберге по случаю легкого ранения, но все горели боевым задором. Знакомых лиц не было, но Шемета это не смутило, черный мундир здесь встречали с братской приязнью и веселым дружелюбием.
— Конь у меня захромал, — соврал Шемет, присоединившись к компании егерей, — я слыхал, вы трофейными лошадьми богаты, не продаст ли кто, пока мой Йорик под седло не годен?
— Да зачем же вам деньги на ветер швырять, — удивился один из егерей, средних лет плотный мужчина с начинающим лысеть высоким лбом, — к ремонтерам сходите, герр лейтенант, даром дадут.
— Известно, что даром дадут, — тяжело вздохнул Войцех, — пристрелить — и то пули жалко будет. Мне добрый конь нужен, мне с утра в разъезд.
Про разъезд Шемет сказал сущую правду, вернуться в эскадрон ему надо было не позже чем за час до рассвета, и он очень надеялся закончить свои дела в Данненберге раньше.
— А платить-то есть чем? — поинтересовался егерь. — Или в долг, до победы записать собираетесь?
Товарищи егеря посмотрели на него с явным неодобрением, но Войцех только усмехнулся и высыпал на стол содержимое ташки. У собеседника при виде серебра, блеснувшего на темном дубе столешницы, загорелись глаза.
— А вы говорили, тут игры не будет, — заявил он, обернувшись к соседям по столу, — денег ни у кого нет. Сыграйте со мной, герр лейтенант, потешьте душу. Ставлю коня против пятидесяти талеров. Недорого.
В карты Шемет не садился с самого Петербурга. Но расстаться с Йориком было бы уж самым последним выходом, и он решился.
— Конь-то хорош? — прищурился Войцех. — Поглядеть бы.
— Ну, пойдем, поглядим, — егерь поднялся из-за стола, — если на слово не верите.
— Вы же не поверили, — ответил Войцех, сгребая монеты со стола.
Конь был действительно хорош. Белый, тонконогий, с гордо выгнутой шеей и шелковистой гривой. Генеральский конь, по всем статьям. Цена ему была уж всяко больше пятидесяти талеров, но игроку нужна игра, а не деньги, и в нынешних обстоятельствах было не грех этим воспользоваться.
Уже вернувшись в трактир, Шемет сообразил, что егерь не сомневается в своем выигрыше. Разделить коня на ставки было невозможно, а это означало, что играть придется ва-банк и ставить сразу все. Зашелестела сдираемая с колоды обертка, егерь ловко поддернул обшлага рукавов, и сомнений в том, что в Черную Стаю затесался шулер, у Войцеха не осталось. Впрочем, сказал он себе, шулер тоже может любить Отечество. Почти так же сильно, как деньги.
Из второй колоды Шемет вытащил трефовую даму. «Добрый знак», решил он, не сводя глаз с банкомета. Тот улыбнулся и начал метать. Когда червонная дама легла налево, улыбка стала шире. Войцех почувствовал, как по спине стекает пот, в игре с шулером его удача, на которую он так легкомысленно понадеялся, была бессильна.
— Удвоить не желаете, герр лейтенант? — подмигнул егерь.
Войцех загнул угол.
И тут произошло нечто странное. Рука банкомета задрожала, трефовая дама выскользнула из рукава, упав на свою товарку.
Егерь в испуге взглянул на Шемета.