— Поднажмем, братушки! — сиплым от дыма голосом орал Шемет. — Эх, братцы, еще раз! Вперед, вашу мать! Вперед!
И русские мужички шли под пули за незнакомым мальчишкой в чужом черном мундире, лезли на вал, кололи штыками, били прикладами, падали, поднимались, снова перли железной стеной, по трупам своих и чужих, по телам раненых, среди огня и дыма.
Наконец, майор Богданович с Екатеринбургским полком ворвался на флешь, опрокинув неприятеля, и погнал его с заставы по Герберштрассе. За ним кинулись остальные войска Капцевича. Войцех, с трудом протолкавшись в сутолоке к штабной колонне, забрал коня и собирался присоединиться к преследованию. Битва захватила его целиком, под ногтями запеклась чужая кровь, на испятнанном сажей лице яростно горели голубые глаза.
— Сакену передать, пусть мост через Эльстер перекроет! — остановил Шемета грозный голос Блюхера. — Уйдет же, корсиканская собака, снова уйдет!
Войцех, на ходу приняв пакет с приказом из рук барона Мюффлинга, полетел по узким улочкам городских предместий, скрипя зубами от нахлынувших горьких воспоминаний. Попадись ему в этот момент в руки комендант Лейпцига Арриги — нарубил бы в колбасный фарш, не поглядев на ценность вельможного пленника. Но герцог Падуанский Войцеху по пути не встретился.
Зато на каждом шагу ему встречались свидетельства ожесточенной битвы. В некоторых домах все еще шла перестрелка, улицы были завалены трупами, мародеры, невзирая на ружейный огонь, обдирали подчистую французов и русских, австрийцев и пруссаков, и обнаженные тела недавних противников белели под неярким осенним солнцем, неотличимые друг от друга. Вороны покинули город, предпочитая обедать в более спокойной обстановке, на поле битвы, бродячие собаки дрались за лакомый кусочек, жалобно взвизгивая, когда рядом свистела шальная пуля, и тут же возвращаясь к прерванной трапезе.
Двадцать тысяч французов, запертых в Лейпциге, отчаянно сопротивляясь, сражаясь за каждый дом, каждый переулок, отступали к Эльстеру, к каменному мосту — единственному пути из города, оставшемуся свободным. Туда-то генерал Блюхер и посылал корпус Сакена, и Войцех, передав приказ, присоединился к авангарду, поскольку прорываться обратно к Галесской заставе, уже занятой Силезской армией, было бессмысленно.
В час пополудни передовой отряд стрелков Сакена, перебравшись через Эльстер по лазаретному мостику у госпиталя Якоба, открыл огонь по отступавшим неприятельским колоннам. Войцех, пристроившийся к взводу Лубенского гусарского полка, уже выезжал к реке, когда земля содрогнулась, и каменный ливень обрушился с реки в самое небо. Мост через Эльстер взлетел на воздух.
На мосту в это время находились тысячи человек. Тех, кто уцелел, осыпало ошметками человеческих и конских тел и градом битого камня. Крики живых, стоны умирающих и истошное конское ржание слились в единый вопль страдания, и Войцех, в мгновение отрезвевший от пьянящего угара битвы, с ужасом наблюдал, как река огибает красной пеной образовавшиеся островки кое-где еще шевелящейся плоти.
Сотни людей, остававшихся на восточном берегу Эльстера, бросились в воду, другие заскользили к реке по крутому осклизлому берегу. Это было достойное завершение величайшей битвы Европы.
Мост, вне всяких сомнений, взорвали сами французы. Среди союзников тотчас же поползли слухи, что приказ о взрыве отдал Наполеон, к тому времени уже скрывшийся из Лейпцига, чтобы оторваться от возможной погони. Но, как выяснилось позже, это была трагическая случайность. Под каменными арками моста была заложена пороховая мина, которую командир инженеров, генерал Дюлалуа, поручил взорвать начальнику своего штаба, полковнику Монфору, когда арьергард французской армии перейдет Эльстер, при первом приближении союзников. Но Монфор, отправившийся к Бертье для уточнения приказа, оставил у моста капрала с тремя саперами, которые и зажгли фитиль, едва завидев русские мундиры на другом берегу реки.
Известие о взрыве моста немедля разнеслось по всему городу, повергая французов в ужас. Войска, до того героически оборонявшие последние рубежи, бросились бежать, в надежде перебраться через Эльстер вброд или вплавь, многие части положили оружие, сдаваясь на милость победителя.
Простившись с гусарами, Войцех отправился разыскивать Блюхера. Навстречу ему тянулись колонны пленных, по узким улочкам, громыхая на ухабах, ползли заваленные трупами телеги, подбиравшие валявшиеся на дороге тела. Тем, кто погиб в зданиях или под обломками, еще предстояло дождаться своей очереди. На одной из телег шевельнулась выбившаяся из-под груды рука, и возчик милосердно успокоил цепляющийся за жизнь груз тяжелой дубинкой. Конские трупы просто оттащили поближе к домам, и улицы уже начали полниться сладковатым запахом падали.