— Уж точно не я, — рассмеялся Войцех.
На первое заседание комиссии Войцех отправился с изрядным душевным волнением. Гумбольдт в самых общих чертах посвятил его в трудности стоявшей перед ним задачи. Далеко не все участники конгресса поддерживали идею отмены рабства и запрета работорговли. Испания и Португалия пугали дефицитом на рынке колониальных товаров, уменьшением доходов, прекращением налоговых поступлений. Представители Соединенных Штатов, присутствовавшие в Вене в качестве наблюдателей, ссылались на священное и нерушимое право частной собственности. К тому же многие поговаривали, что призывы к отмене работорговли — всего лишь прикрытие для стремления Великобритании еще более упрочить свое господство на море.
Еще в декабре английский адмирал Уильям Сидни Смит, представлявший в Вене низложенного шведского короля Густава IV Адольфа, организовал в парке Аугартен сбор средств на борьбу с рабством. Берберские пираты столетиями промышляли захватом судов в Средиземном море, продавая захваченных моряков в рабство в Северную Африку. Прозванный «шведским рыцарем» Смит, насмотревшись за время службы во флоте на зверства и жестокости пиратов и других торговцев живым товаром, и теперь горел желанием организовать крестовый поход против позорной язвы человечества, призывая к освобождению не только белых, но и черных африканских рабов во всем цивилизованном мире.
Лорд Каслри, слухи о скорой отставке которого уже просочились в широкие круги, горячо поддерживал адмирала, и, за невозможностью добиться своих главных целей на Конгрессе, надеялся, что еще до отъезда в Лондон сумеет сдвинуть с мертвой точки хотя бы этот проект. Впервые представители разных стран собрались, чтобы решить вопросы, касающиеся не только межгосударственных разногласий, но и отношения к общим проблемам человечества.
В комиссию вошли как аболиционисты, так и апологеты рабства, и первое же заседание ознаменовалось бурными дебатами, чуть не перешедшими в потасовку. Лорд Каслри с трудом утихомирил горячие головы, и свидетельства очевидцев были, наконец, зачитаны перед собравшимися.
Войцеха привело в комиссию стечение разных обстоятельств. И уважение к Гумбольдту, и желание проявить себя на общественном поприще, и убеждение, что человеку не пристало быть чьей-то собственностью. И, в большой мере, стремление сбежать из дому как можно раньше, чтобы уклониться от утренних свиданий с Доротеей. Но зачитанные бесстрастным голосом секретаря комиссии записки воспламенили его гневом и жаждой справедливости. Он знал, знал, что корабли везут в Новый Свет живой товар, и осуждал рабство, но не считал его чем-то имеющим отношение к нему лично.
В Африке шла безжалостная охота на людей. Оторванных от племени и семьи пленников, сковав кандалами, гнали как скот к побережью в зной и ливень, грузили в тесные трюмы, где они, почти без еды и питья, задыхались от смрада и духоты. Зловоние впитывалось в деревянную обшивку, а крики и стоны умирающих сливались с протяжным пением, полным неизбывной тоски по дому. В пути гибла почти треть «товара», но торговля все равно оставалась крайне прибыльным делом. В Новом Свете рабов ждал каторжный труд на табачных, рисовых, кофейных, хлопковых и сахарных плантациях. Их жизнь отныне принадлежала владельцу, и цена ее шла наравне с прочим хозяйственным инвентарем.
Вскоре лорд Каслри, которому до сих пор казалось, что он борется с рабством в одиночку, несмотря на довольно представительный состав комиссии, отметил, что в лице юного прусского аристократа получил неожиданного, но весьма воинственно настроенного союзника. Войцех, едва проснувшись, мчался на заседания, и его голос не раз звучал, обличая, требуя, настаивая. Часть делегатов медленно, но верно, склонялась на сторону противников работорговли, хотя представители Испании и Португалии все еще артачились, блокируя подписание окончательного пакета документов.
Адмирал Смит понимал, что никакие документальные свидетельства и докладные записки не могут сравниться с личными впечатлениями. По его приказу в Вену были доставлены рабы с одного из последних кораблей, захваченных английскими моряками на пути в Соединенные Штаты. Освобожденных пленников поселили на загородной мызе, снятой для этой цели лордом Каслри, подлечили и поставили на довольствие. Британский шкипер Самюэль Ходжес, неоднократно ходивший во Фритаун на западном побережье Африки, был приглашен в качестве переводчика.