— Надолго в Берлин, Ваше Сиятельство? — поинтересовался Исаак. В его тоне сквозило не ленивое любопытство, а какой-то расчет, словно он прикидывал, какой товар всучить покупателю в зависимости от ответа.
— Не знаю, — пожал плечами Войцех, — все будет зависеть от того, как скоро Государственный комитет утвердит соглашения, которые мой отец подписал с крестьянами. Я знаю, что это должен был делать окружной земельный суд в Кенигсберге, но там сейчас русские, война, наверное, остановила все дела. Впрочем, и здесь, в Берлине…
Он не договорил, провожая взглядом пару французских жандармов, идущих им навстречу по другой стороне улицы.
— Война — это плохо для дел, — согласился Шпигель, — но комиссии и комитеты продолжают заседать, жалобы рассматриваются, петиции принимаются. Чиновники — тоже люди, им семьи кормить надо, а жалование за красивые глаза не платят.
— Значит, ненадолго, — обрадовался Войцех, — у меня ни жалоб, ни петиций нет. Если, как вы говорите…
— А вот этого я не говорил, — перебил его Исаак с усмешкой, и тут же замялся, остановившись для поклона, — простите, Ваше Сиятельство.
— Утомили уже «Сиятельством», герр Шпигель, — полушутя заметил Войцех, — нельзя ли попроще?
— Можно, господин граф, — согласился Исаак, — но и вы мне уж не говорите «герр Шпигель». Я придерживаюсь старинных взглядов на отношения, господин граф. У каждого вельможи есть «свой еврей», и я буду благодарен, если назвать вы меня будете просто по имени и на «ты».
— Герр Джуда Бер, кажется, придерживается иных взглядов, — нахмурился Шемет, — мне не по душе эта вельможная фамильярность.
— Мой родственник пытается усидеть на двух стульях, — вздохнул Исаак, — и, помяните мое слово, господин граф, когда-нибудь это до добра не доведет. Еврей должен оставаться евреем. Или становиться немцем. Я предпочитаю первое. Герр Джуда не решается на второе.
— Будь по-твоему, — пожал плечами Войцех, — хотя я бы предпочел, чтобы люди вообще перестали задумываться о своем происхождении. Все беды от этого, а не от того, хочет ли какой-то еврей становиться немцем или наоборот.
— Занятные взгляды, господин граф, — лукаво блеснул глазом Исаак, — извините за любопытство, но вы католик или лютеранин?
— Я - нехристь жмудский, — рассмеялся Войцех.
Смех оборвался, сердце защемило. Это были слова Миши Сенина, и резанули они глубоко и больно, напоминая об отложенном долге мести. Исаак поглядел на Шемета из-под опущенных ресниц и промолчал.
— Так что там с моими соглашениями? — напомнил Шемет.
— Я думаю, господин граф, — снова вздохнул Исаак, — что все это займет больше времени, чем вы надеялись.
— И ты не можешь мне в этом помочь? — подмигнул Войцех. — Не верится.
— У меня к вам просьба, господин граф, — Шпигель остановился, и Войцеху пришлось сделать то же, — подайте свои прошения сами. Чтобы понять, с кем имеете дело. А после — я сделаю все, что в моих силах, чтобы ускорить процесс.
— Настолько плохо? — ухмыльнулся Войцех. — Ну что же, поступим, как ты говоришь. И сколько времени мне придется провести в Берлине в этом случае?
— Недели две-три, — понуро ответил Исаак, — я потому и просил вас, чтобы вы сами убедились в том, сколь хлопотное это дело. И не винили меня в том, что я пытаюсь его затянуть, преследуя свои выгоды.
— Плохо, — протянул Войцех, — но если иначе нельзя…
Он повернулся и прибавил шагу. Исаак чуть не бегом бросился его догонять.
— Примите мой совет, господин граф, — чуть задыхаясь от быстрой ходьбы, заговорил Шпигель, — не оставайтесь в гостинице. У французских властей везде глаза и уши. А по вашей выправке даже такой старый еврей, как я, тут же догадается, что вы — офицер. Если, кроме прусских чиновников вам придется иметь дело с французскими… Я боюсь и подумать, как много времени это займет. И там я буду бессилен чем-либо помочь.
— Здравая мысль, — согласился Войцех, — и где же ты мне предлагаешь остановиться?
— Отправьте экипаж и слуг в Бреслау, — посоветовал Исаак, — не мозольте глаза французам, соря деньгами. Ваш гардероб…
— Я как раз хотел просить тебя порекомендовать мне хорошего портного, — перебил его Войцех.
— Разумеется, господин граф, с удовольствием, — кивнул Шпигель, — но пока вам лучше носить то, в чем вы приехали. И поселиться где-нибудь в комнатке с пансионом. Неподалеку от университета есть прекрасные квартирки, которые сдаются бедным студентам. Одна моя знакомая фрау…