— Вот с этого и надо было начинать, — рассмеялся Войцех, — что же, много у нее постояльцев?
— Ни одного, — печально ответил Исаак.
— Так хороши ли комнаты, если она не может найти жильцов? — засомневался Шемет.
— Комнаты хороши, — кивнул Шпигель, — да вот только дочка — еще лучше. Фрау Штейнберг опасается, что присутствие в доме молодых людей дурно скажется на ее будущем. Девушку замуж надо отдавать, сами понимаете.
— Ну, я тоже не стар, — удивленно заметил Войцех, — почему же фрау Штейнберг сделает для меня исключение?
— Видите ли, господин граф, — ответил Исаак, — по-настоящему дурных людей, готовых хладнокровно погубить юную девушку, не так уж много. Но вы, господин граф, учитывая ваше происхождение и богатство, не станете лгать, что готовы жениться.
— Кому же я мог бы лгать? — сердито ответил Войцех. — Фрау Штейнберг или ее дочери?
— Себе, господин граф, — печально улыбнулся Исаак, — себе.
Фрау Штейнберг оказалась весьма аппетитной дамой лет тридцати пяти, жизнерадостной и улыбчивой, несмотря на вдовий чепец. Войцех, решившийся до конца следовать совету Исаака хранить инкогнито, сообщил ей, что в Берлин приехал хлопотать об уменьшении крестьянских тягот, что было недалеко от истины, а после завершения дел намеревается вступить добровольцем в один из фрайкоров[7], по слухам уже начавшим тайно собираться по всей Пруссии.
Патриотический порыв юного ходатая по крестьянским делам произвел на сердобольную вдовушку самое благоприятное впечатление. Хотя, возможно, решающую роль в ее согласии сдать комнату сыграло и то обстоятельство, что надолго постоялец не задержится. Времена настали тяжелые, пенсии за мужа, погибшего при Йене, едва хватало, чтобы свести концы с концами. И небольшой заработок тут пришелся весьма кстати. Но рисковать будущностью дочери фрау Штейнберг явно не хотела, хотя напрямую ни о чем таком не заговорить не решилась.
Предмет материнских надежд и опасений Шемет в этот вечер так и не увидел. Откушав кофею с булочками в компании фрау Греты, как добродушно разрешила себя называть вдовушка, и Исаака, после того откланявшегося и поспешившего домой, Шемет направился на постоялый двор — отдать распоряжения об экипаже и багаже. На новую квартиру он явился уже вечером, с одним чемоданом, и тут же проследовал в чистую и уютную комнату на втором этаже, отведенную ему хозяйкой.
На следующий день, в воскресенье, Войцех проснулся поздно. Умылся почти ледяной водой из жестяного рукомойника, побрился, глядя в тусклое зеркало легкомысленного туалетного столика, явно предназначавшегося не для кавалера, судя по обилию резных розочек на раме и гнутых ножках, и спустился вниз, в гостиную. Хозяйки не было дома, она с семейством, состоявшим, как уже знал Шемет, из нее самой и троих детей, из которых дочка была старшей, отправилась в кирху. Из кухни доносился запах тушеной капусты и копченых колбасок, но пожилая кухарка, сжалившись над пропустившим завтрак «бедным молодым человеком» вынесла ему кофейник, свежие булочки и маленький кусочек масла на блюдечке. Войцех, застигнутый неожиданным бездельем, совсем уж решил прогуляться по городу, несмотря на морозную погоду, когда из прихожей раздались звонкие детские голоса.
— Доброго утра, господин Шемет, — приветствовал его из полутемной прихожей нежный девический голосок, — мама задержалась на собрании у господина пастора, так что придется мне уж самой представиться, простите. Я — фройляйн Лиза. Но вы можете звать меня просто Лизхен.
Девушка вышла на свет, за ее юбку прятались двое мальчишек, лет десяти и восьми, но Войцех, у которого даже в горле пересохло, мог смотреть только на нее.
Невысокая, едва доходящая ему до плеча, фройляйн Лиза казалась хрупкой статуэткой, столь совершенна и соразмерна была ее тоненькая девичья фигура. Темно-русые волосы, гладко зачесанные и собранные сзади в тяжелый узел, подчеркивали нежную белизну тоненькой шейки. Серые глаза с темными густыми ресницами, широко расставленные и блестящие, глядели с невинным прямодушием ребенка, но грудь под голубым строгим, но нарядным по случаю воскресенья платьем, была по-девичьи высокой. Мягкие розовые губы застенчиво улыбались. Войцех тряхнул головой, словно вынырнул из глубокого омута и низко поклонился девушке. Красота вознесла Лизхен в его глазах выше любого происхождения и состояния. Шемет увидел, наконец, свою богиню.
7
Фрайкор (нем. Freikorps — свободный корпус, добровольческий корпус) — наименование целого ряда полувоенных патриотических формирований, существовавших в Германии и Австрии в XVIII–XX вв.