Карета
Звонка для прислуги в комнате не было. Войцех приоткрыл дверь, убедился, что дам на лестнице нет, и громко постучал по перилам.
— Анна! Анна!
Ступеньки заскрипели под грузной поступью пожилой служанки минут через пять. Войцех через полуоткрытую дверь обменял ночную вазу на кувшин с горячей водой и вернулся к умывальнику. Подражая античным стоикам, обтерся ледяной водой, с вечера налитой в жестяной сосуд, торопливо натянул рубаху, унимая дрожь. Долго и придирчиво выбирал брюки из имевшихся в наличии двух пар — в Попечительском совете следовало выглядеть солидно и презентабельно — и, долив в умывальник горячей воды из кувшина, приступил к бритью, размышляя о предстоящих делах.
После Совета Шемет собирался на очередные учения за городскими стенами. Вчерашний налет удвоил бдительность французов, а Фрёбель еще накануне пообещал доставить к месту сбора несколько кавалерийских пик и сабель, чтобы добровольцы смогли попрактиковаться во владении оружием. Войцех слегка тревожился, не привлечет ли звон сабель нежелательного внимания, но считал, что ради такого дела стоит рискнуть.
Он уже почти закончил бриться, когда в дверь тихонько поскреблись. Занятый своими мыслями, он, не оборачиваясь, бросил «Войдите» и снова устремил взгляд в зеркало.
За спиной его стояла Лиза, побледневшая, с темными кругами под покрасневшими от слез глазами. Войцех со стуком бросил бритву в таз, резко обернулся, стирая пену рукавом рубахи. Лиза смущенно отвела взгляд.
— Что-то случилось?
— Мама ушла, — потупившись, сообщила Лизхен, — а я хотела с тобой поговорить, пока ты еще дома.
— Садись, садись, — Войцех нетерпеливо махнул рукой в сторону кресла, а сам, как был, босиком и в распахнутой рубахе, остался стоять, — Лизхен, что стряслось? Ты меня пугаешь.
— Это ты меня пугаешь, — всхлипнула Лиза, — я две ночи уснуть не могла. На улицах пальба, а тебя нет. И потом, эти твои рассказы, как ты по крышам бегал. Ты же мог упасть. Французы могли…
— Лизхен, — перебил ее Войцех, — меня не было только два дня. И со мной все хорошо, ты же сама видишь. Что будет, когда я уеду надолго? Эдак ты себя изведешь раньше, чем я вернусь.
— Ты мог погибнуть, — обиженно возразила Лиза, — я боюсь.
— Я сто раз мог погибнуть, еще до того, как мы встретились! — Войцех прошелся по комнате, сжал кулаки, остановился и резко выдохнул. — И я не хочу об этом думать. Я не хочу, чтобы ты об этом думала. Просто дождись меня и верь, что я вернусь.
— Я об этом не думала! — Лиза прижала сцепленные руки к груди. — Видит бог, Войцех, я старалась думать о хорошем. Что ты вернешься героем, что тогда мама согласится. А вчера я вдруг поняла, что это ужасный эгоизм, думать о будущем счастье, когда тебе грозит опасность. Мне было так стыдно. И страшно.
— Погоди, — Войцех подошел к ней и заглянул в глаза, — на что согласится фрау Грета?
— На то, чтобы я вышла за тебя, — Лиза отвела взгляд, — ты же сам сказал, что мы поженимся, когда ты вернешься.
Войцеха словно молнией поразило, и он рухнул на кровать, переводя дух.
Ему и в голову не приходило, что фрау Грета может отказать бедному ходатаю по крестьянским делам в руке дочери. Конечно, когда она узнает, кто он на самом деле, это переменит ее отношение. Но зачем подавать ложную надежду, если он действительно может погибнуть? С другой стороны, что если она решит устроить судьбу дочери, не дожидаясь окончания войны? Сумеет ли Лизхен противиться воле матери в таких очевидно бедственных обстоятельствах? А ведь он мог бы решить все прямо сегодня. И уже завтра повести Лизу к алтарю. Целая неделя, когда они смогут насладиться радостями, которые сейчас откладывают на неопределенное будущее.
Он снова встал, зашагал по комнатушке из конца в конец под испуганным взглядом Лизы. Она была так хороша в эту минуту. Протяни руку и сорви сладчайший плод, не оскорбив ни ее невинности, ни ее добродетели. Уже завтра вечером…
— Лиза, — начал было Войцех, но тут же осекся.
А если, все-таки, случится самое плохое? Оставить Лизу вдовой? А если будет ребенок?
Мысль о том, что Лизхен займет место Жюстины, упала на весы его сомнений свинцовой гирей. Девочка, чудесная наивная девочка, в руках которой окажутся судьбы сотен людей, ничего не знающая ни о хозяйстве, ни о финансах, доверчивая и неопытная. Руководствоваться в этом вопросе чувствами и желаниями было безответственно и безрассудно. Он не мог этого допустить.