Убедившись, что счастливо избежал ловко расставленной ловушки, Войцех слегка успокоился и уснул на диване крепким сном без сновидений.
Наутро они разбежались по делам. Дитрих вручил Войцеху запасной ключ от своей квартиры, и Шемет, запечатав вместе с Исааком последний пакет документов и щедро наградив герра Шпигеля за труды, вернулся домой раньше друга.
Он взялся перечитывать «Вертера», обнаружившегося среди книг фон Таузига, мысленно едко комментируя восторженные пассажи в адрес Лотты, и чувствуя изрядное превосходство над влюбленным дурнем, покончившим с собой из-за какой-то юбки, хотя сердце иногда отзывалось болью на строки, в которых он видел сходство со своей историей.
В дверь постучали. Шемет нерешительно подошел к двери, в том, что Дитрих предупредил хозяев о том, что у него живет друг, он не был уверен. Но на пороге, к его полному изумлению, появилась Марта в заснеженном капоре и плаще.
— Дитрих еще не вернулся, — неуверенно произнес Войцех, пропуская Марту в гостиную.
Он принял у нее плащ и капор, продолжая удивляться столь неожиданному визиту девушки, проявившей себя до этого строгой блюстительницей приличий и этикета.
— Я знаю, — улыбнулась Марта, — он говорил мне, что появится не раньше трех часов пополудни. У нас дома. Я зашла поговорить с вами, герр Войцех.
— О чем, фройляйн? — настороженно спросил Войцех.
Он так растерялся, что даже не предложил ей сесть. Но Марту это не смутило, и она опустилась на диван, на котором он спал этой ночью. Что еще больше смутило Шемета, хотя он понимал, что девушке неоткуда об этом знать.
— Я знаю о вашем несчастье, герр Войцех, — Марта подняла на него печальный взгляд голубых глаз, — и очень вам сочувствую. Хотя, по правде сказать, я давно подозревала, что у Лизы не самые чистые намерения. Как можно было не догадаться по вашим манерам, по изысканности вашей речи и тонкости суждений о благородном происхождении? Я не верила в ее неведение, герр Шемет. И мне показалось, что она ничуть не удивилась, когда княгиня Радзивилл вас окликнула. Ведь ваше имя широко известно по всей Пруссии.
— Среди крестьян тоже есть люди с фамилией Шемет, — пожал плечами Войцех, — откуда ей было знать?
— Разве встречаются у крестьян такие холеные руки, Войцех, — горячо возразила Марта, — такие благородные, вдохновенные лица? Нет, даже если бы Дитрих не открыл мне вашу тайну, я все равно бы догадалась, кто вы такой.
— Вы пришли, чтобы мне это рассказать, фройляйн Марта? — с любопытством осведомился Войцех. — Рискуя своим добрым именем? Право же, я этого не стою.
— Я пришла, чтобы спросить вашего совета, герр Войцех, — со слезами в голосе ответила девушка, — что делать той, кто опрометчиво подала надежду хорошему юноше, хотя и не связала себя словом, а потом поняла, что другой завладел ее сердцем? Что делать, если любовь так сильна, что она готова рисковать всем, своим именем, репутацией, своим будущим, лишь бы он тепло взглянул на нее. Что делать, если разум не властен над велениями сердца?
— Рассказать об этом Дитриху и не ставить меня в глупое положение, фройляйн, — ледяным тоном отрезал Войцех.
Он вручил Марте плащ и капор и чуть не вытолкал ее за дверь. Гнев снова закипел в нем. Все, все они думают только об одном, о золотых каретах, приемах и балах. Как счастлив был его отец, встретив такую самоотверженную и бескорыстную женщину, как Жюстина. Нет, решено, пусть Мединтильтас достанется его брату — а он был уверен, что это будет брат, — а он, Войцех Шемет, проведет свою жизнь в битвах и воинских забавах, и слава будет ему супругой на все времена. Женские чары больше не для него.
Дитрих вернулся домой мрачный и злой. Он явился в дом к Марте раньше назначенного часа, не застал ее дома, и решив вернуться позже, столкнулся с ней на улице. Марта, увидев его, побледнела, начала в чем-то оправдываться, хотя Дитрих не высказал никаких подозрений, потом вдруг обвинила Войцеха в покушении на ее честь и тут же попыталась взять свои слова обратно, сообразив, что такое могло произойти, только если она сама пришла на квартиру фон Таузига.
Вспыливший Дитрих потребовал всей правды, не дождался ничего, кроме непонятных обвинений в ревности и недоверии, и отправился домой в надежде, что Шемет разъяснит ему ситуацию. Другу он поверил безоговорочно, случившаяся с Войцехом беда уже зародила в нем подозрения насчет бескорыстия Марты, не раз интересовавшейся его видами на отцовское наследство и научную карьеру.
Выслушав Войцеха, Дитрих спустился к своей квартирной хозяйке, вернулся с парой бутылок старого Рейнского, и друзья еще долго сидели за столом, запивая терпким ароматным вином истекающий слезами желтый сыр, обмениваясь весьма нелестными отзывами о бывших возлюбленных и всем женском поле.