Хотя основной задачей рейда корпуса в самое сердце Рейнского союза было поднятие патриотических настроений во всей Германии и присоединения ее к борьбе с Наполеоном, фон Лютцов не пренебрегал ни одной возможностью нанести ущерб неприятелю. Гусарские разъезды высматривали французских курьеров, пару раз неожиданное появление фрайкора заставило бежать немногочисленные гарнизоны из маленьких саксонских городов или спугнуло отряды фуражиров и ремонтеров.
По дороге на Дрезден, родной город Кернера, местные крестьяне сообщили, что в нескольких милях от разбитого на ночь лесного лагеря фрайкора остановился французский обоз, движущийся по направлению к Эльбе, где вице-король Италии Евгений Богарнэ строил новую линию обороны, стягивая туда войска со всей Пруссии. Фон Лютцов тотчас же отдал приказ выступать в обход, надеясь перехватить транспорт.
Дорога вилась между лесистых холмов, за которыми расположились проведшие ночь на марше пехотинцы. Кавалерия выстроилась справа, на равнине, вдоль дороги. Артиллерию искусно спрятали на вершинах двух сжимающих дорогу в самом узком месте холмов.
Войцех, уже давно не видавший настоящего дела, горел нетерпением. Йорик переступал с ноги на ногу, разделяя настроение седока. Через час пыльное облако возвестило о приближении головы обоза. Затрубил рог, и артиллерийский залп разорвал утреннюю тишину. Французы, не ожидавшие атаки, выскочили на равнину под непрекращающимся обстрелом и спешно начали строить вагенбург, надеясь отогнать нападающих огнем пехоты из-под прикрытия повозок.
Сопровождавшие обоз уланы бросили своих коней в атаку на холмы, надеясь захватить немногочисленные, хотя и удачно расположенные пушки. Оставшиеся без кавалерийского прикрытия повозки тут же атаковала пехота, загоняя медленно отступающего противника обратно в дефиле. Затрещали выстрелы, под прикрытием огня егерей разрядившие мушкеты бойцы фрайкора бросились в штыковую атаку.
Гусарские эскадроны, переходя с рыси в галоп, сомкнутыми рядами устремились во фланг французским уланам как раз в тот момент, как пушки дали залп картечью. Неприятельская кавалерия не успела повернуть, а бросок вверх по крутому склону заставил их сбавить скорость, и черная лавина врезалась в них, сметая вниз.
Войцех мчался вперед, за его спиной земля гудела от бешеной скачки летящего в атаку эскадрона. Опьянение битвы снова охватило его, сабля в сжатом кулаке тосковала по вражеской крови, ноздри раздувались от гневного предвкушения. Рядом пролетел Дитрих, на скаку обрубив древко уланского копья, гусары опрокинули уже смешавшийся уланский строй, но и сами рассыпались, когда враг побежал перед ними вниз по холму.
Зазвенели сабли, крики людей, конское ржание, треск выстрелов смешались в грозный гул сечи. Вся эта масса обрушилась на головные повозки обоза, оборонявшая его пехота, не в силах вести в такой сумятице прицельный огонь, отступила, сминая боевые порядки защищавших центр французов. Бойцы фрайкора не замедлили воспользоваться ситуацией, усиливая натиск на теряющего боевой дух неприятеля.
Войцех, только что удачным наскоком ссадивший с коня уланского корнета, обернулся. Карл Лампрехт, с побледневшим до синевы лицом, с трудом уворачивался от ударов уланской пики, сжимая в руке бесполезную на таком расстоянии саблю. Войцех послал Йорика вперед, но Дитрих опередил его, подлетев к улану сбоку, и размашисто рубанул его по плечу. Пика выпала из повисшей плетью руки, и улан поднял руки, жестом показывая фон Таузигу, что сдается.
Дальнейшее сопротивление было бесполезно, и французы, бросив две сотни повозок с провиантом и патронами на милость победителя, отступили. На преследование противника фон Лютцов отрядил уланский эскадрон, остававшийся в резерве и со свежими силами бросившийся в погоню.
— Первая победа — это хорошо, — с улыбкой сказал Войцех подъехавшему к нему Дитриху, — лиха беда — начало. Дальше будет больше.
— Молодцы, — кивнул Дитрих, — справились. И выучились большему, чем могло показаться на маневрах.
— Война — суровый учитель, — покачал головой Войцех, — но лучшего пока никто не придумал.
— Но цену берет немалую, — добавил фон Таузиг, — мы потеряли троих, и еще пятеро ранены. Пока не знаю, насколько серьезно.
— Один к десяти, — заметил Шемет, — не считая пленных. Хороший счет.
Он оглядел повозки, содержимое которых уже перетряхивали победители, и присвистнул.
— Патроны — это то, что нужно. Пусть люди разберут, кто сколько сможет. Сабли — это хорошо, но нам отчаянно не хватает фланкеров. Чует мое сердце, сегодня вечером в лагере будет не продохнуть от порохового дыма. Займись этим, Дитрих.