— Петька, ты где? — шепотом позвал Сергей, тщетно всматриваясь в абсолютный мрак.
— Тут я, — мальчишеская ладонь взяла его за запястье, и Коржухин рад был убедиться, что ладонь эта теплая. В свою очередь, и пальцы мальчика как бы случайно задержались на его вене, нащупывая пульс. — Погоди, сейчас я спичку зажгу.
— У меня фонарик есть.
— Ладно, давай сюда.
Луч фонарика скользнул по покрытому многолетней пылью полу, осветил какие-то ящики, поверх которых брошена была телогрейка, выхватил стоявшие у стены заросшие грязью фанерные транспаранты (Сергей успел различить надпись на верхнем — «КОСМОПОЛИТОВ-ПРЕДАТЕЛЕЙ К ОТВЕТУ!»), затем мазнул по потолку, обозначив низкую деревянную балку (Сергей понял, где надо пригнуть голову) и снова погас; как видно, Петька не хотел, чтобы кто-нибудь заметил свет в чердачном окне. Второй раз он зажег фонарик, когда Сергей в потемках добрался до противоположной стены, умудрившись не налететь ни на ящики, ни на транспаранты. На сей раз луч уперся в какую-то решетчатую металлическую заслонку; Петька снял ее и отставил в сторону, открыв большую прямоугольную дыру.
— Лезь за мной, — скомандовал он, скрываясь в дыре.
— Что это? — спросил Сергей, просовывая голову следом. Мальчишка уже погасил фонарик, и опять стало темно.
— Темные вы там, в своей Москве, — донесся его шепот. — Вентиляция это.
Некоторое время они ползли на четвереньках внутри квадратной в сечении трубы, в полной темноте; но вот впереди забрезжил слабый свет. Петька остановился, и Сергей наткнулся на него.
— Там кабинет Первого, — прошептал мальчик. — Они там. Ползи теперь очень осторожно, чтоб ни шороха.
И они двинулись вперед очень медленно и аккуратно. Сергей уже видел, что свет проникает в трубу через отверстия вентиляционной решетки; слышал он и голоса, но пока не мог разобрать слов.
Петька прополз над решеткой и остановился по другую ее сторону; развернувшись головой к Сергею, он лег на живот. Коржухин преодолел оставшийся метр и тоже улегся, не без опаски приблизив лицо к решетке.
Опасался он, впрочем, зря: до пола было метра четыре, так что снизу вряд ли кто мог его заметить. Ему же с этого необычного ракурса видна была довольно большая часть комнаты.
Как раз в тот момент, когда он занял свою наблюдательную позицию, закрылась дверь — очевидно, кто-то покинул собрание; осталось двенадцать человек, сидевших вокруг Т-образного стола. «Кажется, членов Политбюро тоже было двенадцать», — подумалось Коржухину. Некоторых лиц он не видел, только макушки (по большей части лысые или седые) и затылки. Но во главе, несомненно, сидел Дробышев, по правую руку от него — Березин, по левую — Зверев. На столе перед ними горела одинокая коричневая лампа; за пределом отбрасываемого ею круга в помещении царил полумрак. Атмосфера напоминала заседание партячейки 20-х — 30-х годов — по крайней мере, какими их изображают в кино; разве что в воздухе не вился сизый папиросный дым, за что Сергей возблагодарил судьбу. Взгляд его скользнул дальше, на стену за спиной Дробышева. Исчезнувший накануне портрет был теперь на месте; как и ожидал Сергей, это был портрет Ленина. В этом тусклом освещении Коржухину впервые пришла мысль, что Ленин ужасно похож на черта — не на тонкого и ироничного интеллектуала Мефистофеля, а на кого-нибудь попроще, из второго звена; достаточно лишь приставить к лысой голове рожки, чтобы сходство стало бесспорным. А если еще вспомнить, что пятиконечная звезда, она же пентаграмма — древний каббалистический символ, используемый, согласно легендам, для вызова и укрощения демонов…
От этих нематериалистических размышлений его отвлек голос Дробышева:
— Плохо, товарищи. Одного вы все-таки спугнули и упустили.
— Да никуда он не денется, Егор Михалыч, — ответил незнакомый Коржухину хриплый голос. — Побегает по лесам и обратно притащится, впервой, что ли? В лагерях такое сколько раз было. Они ж к нам только потому прорвались, что дождей месяц не было. А теперь — или в болоте утонет, или завтра же назад приползет.
— Это еще бабушка надвое сказала, товарищ Губин, — возразила женщина с голосом школьной директрисы. — Может быть, он до сих пор скрывается в городе. (Сергей вздрогнул и рефлекторно отпрянул от решетки.) Мы не можем исключать помощи ему со стороны враждебного элемента.
— Сразу надо было их брать, — зло сказал Березин, — сразу! Говорил же я вам…