Согласно одному из таких мифов, в семидесятые годы по улицам Москвы колесили чёрные "Волги", владельцы которых регулярно похищали простых людей, особенно детей. На счёт того, с какой целью это делалось, существуют самые разные теории, но самая популярная - изъятие органов и переливание крови. Любопытно так же то, что чёрные "Волги" всегда резервировались государством в качестве ведомственных машин и никогда не отдавались в частные руки, что сужает круг владельцев до определённого слоя населения.
- Мда-а, - протянул Димон, сидя на заднем сидении старенькой "Нивы". - Кровожадные же чиновники были в Союзе.
- Как это связано с призраком? - спросил Серго, занявший переднее пассажирское место.
- За последний месяц в разных частях города были жестоко убиты пять человек. - объяснил Михалыч, не отрывая взгляд от дороги. - Везде один и тот же почерк - выпотрошенные и обескровленные трупы. И в каждом случае что-то указывало на появление чёрной "Волги". Всем жертвам, кроме того паренька на станции, было по пятьдесят-шестьдесят лет.
- Ему лет двадцать пять было, вроде. -напряг память Серёга.
- А сегодня призрак напал на Митяя, которому так же двадцать пять. - сказал старик.
- И что это значит? - спросил Димон, не понимая, к чему ведёт новоиспечённый наставник.
- Был случай, в тех же семидесятых, когда одного из владельцев "Волги" горожане обвинили в похищении людей и то ли работорговле, то ли продаже органов. Разумеется, доблестная милиция ничего не смогла сделать, поэтому люди устроили самосуд, отплатив потрошителю той же монетой - люди собственноручно выпотрошили его. А тот теперь им мстит.
- Получается Потрошитель убивает виновников своей смерти, так? - уточнил Архипов. - Тогда причём тут Дима?
- Призраки, одержимые местью, вредят не только прямым виновникам, но и их родственникам, потомкам, друзьям. - объяснил Михалыч. - Одним словом, всем, кто хоть как-то связан с их убийцами. Возможно, твои, Митя, родственники участвовали в том... происшествии.
- Вот так новости, - ошарашенно пробубнил Димон.
Вечер потрясений всё продолжался. Сначала его чуть не убил призрак, затем завербовали в тайный орден борцов с нечистой силой, а теперь оказалось, что его родители, возможно, были убийцами. Странное ощущение - гордость вперемешку со стыдом и отвращением. Если рассказанное старым изнаночником правда, то он может оказаться отпрыском линчевателей... Но тот, кого они убили, сам был злодеем. Тогда можно ли считать, что отняв у него жизнь, они сделали доброе дело? Как бы поступил сам Дима? Да и о ком вообще идёт речь? Нет ничего, что доказывало бы присутствие в том событии его родителей. Быть может, он как раз тот самый косвенный виновник: отпрыск какого-нибудь дальнего знакомого троюродной сестры внучатой племянницы настоящего убийцы.
- Как нам избавиться от него? - спросил Серёга.
- Нужно найти то, что держит его среди живых, помимо жажды мести. - ответил Михалыч, притормаживая на перекрёстке. - Это могут быть его останки или какая-нибудь личная вещица.
- И где он похоронен? - спросил Димон.
- В том-то и дело, - сказал старик. - Дело хоть и было возбуждено, но виновников так и не нашли. Либо линчеватели хорошо замели следы, либо служивым было плевать на высокопоставленного похитителя. Останки так и не были найдены.
- И как мы найдём труп сорокалетней давности? - поинтересовался Филатов. - Кто-нибудь ещё жив из этой компашки народных мстителей?
- Всего один человек, - мрачно усмехнувшись, ответил изнаночник.
"Нива" слегка скрипнув тормозами остановилась во дворе старой девятиэтажки, глядя на которую, невольно возникали ассоциации с немощными стариками. Как эта рухлядь ещё не развалилась?
- Вооружайтесь и вперёд. - велел Михалыч, открыв тайник с оружием в багажнике машины.
Димон тут же схватил обрез двустволки, а Серго, чуть подумав, взял себе трёхзарядный помповый мини-дробовик. Михалыч одобрительно хмыкнул и выдал рекрутам по патронташу с десятком снаряжённых каменной солью патронов. Сам же он взял небольшой тёмно-зелёный контейнер похожий на те, в которых находятся приборы химической разведки, после чего все вместе изнаночники вошли в здание, где дожидался своей участи единственный выживший линчеватель.
Стены подъезда были сплошь и рядом испещрены цензурными, и не очень, изречениями, всевозможными рисунками, символами и граффити. Кое-где на ступеньках лежали куски осыпавшейся штукатурки. Рядом с забитым мусоропроводом на лестничной клетке валялись мусорные пакеты, источающие неприятный запах, въедающийся в слизистую оболочку носа. Поднявшись на третий этаж, Михалыч несколько раз нажал на кнопку дверного звонка одной из квартир и стал дожидаться, когда металлическая дверь, на вид выглядящая гораздо прочнее, чем стены, откроется.