Вопросительный взгляд в моём направлении.
— Планы были.
Я подтвердила его предположение без особого удовольствия, но и причин скрытничать не видела.
Дункан печально вздохнул.
— По — своему я сам виноват, — покаянно пробормотал он. — Не уделял ему должного внимания. С детских лет меня приводили в восторг магические технологии. Особенно всё, что связано с передачей информации — эхофоны, эхолинии… Подвиды передатчиков, способы усовершенствования…Большой учёный из меня не вышел, но я стал общаться с экспериментаторами и вкладывать средства в различные проекты. А вот семье времени уделял всё меньше. Отец называл меня одержимым, и, наверное, он был в чём‑то прав. Теперь его больше нет, Мелина ушла совсем скоро после него, Свер как будто бы тоже ушёл — во всяком случае, тот Свер, которого я знал в детстве. И теперь поздно что‑то исправлять.
Я посмотрела на него с сочувствием.
— Знаете, смерть близких всегда сопряжена с чувством вины, — заметила я. — Или почти всегда. Мы чувствуем себя виноватыми, что не вели себя, как должно, что не уберегли, что не ушли вместе с ними. Наверное, люди так устроены. На самом же деле никто не всесилен. И, несмотря на всю нашу неидеальность, близкие люди знают, что любимы.
Дункан, сжав губы, долго сверлил меня взглядом.
— Вы говорите со знанием дела, — констатировал он наконец.
— Да. — Я и не собиралась отпираться. — Я тоже потеряла всю свою семью почти в одночасье. Мои родители умерли, когда мне было тринадцать лет.
— Несчастный случай? — сочувственно спросил он.
Я покачала головой.
— Болезнь. Если бы мы жили в Тель — Рее или другом большом городе, возможно, их сумели бы вылечить. Но наш посёлок находился слишком далеко, а местные лекари справиться с недугом не смогли.
Наверное, именно с тех пор я возненавидела деревню. И решила во что бы то ни стало перебраться в город. Что и сделала, едва мне исполнилось семнадцать. Всего с несколькими грошами в кармане, да парой испечённых тёткой булок, завязанных в платок.
— А братья и сёстры? — услышала я хриплый голос Дункана.
— Не было.
Последний из рода Веллореск молча покивал. Потом подошёл и протянул мне руку.
— Я очень благодарен вам, госпожа Рейс, — сказал он, пожимая мою ладонь. — Если когда‑нибудь вам понадобится моя помощь, буду счастлив её предоставить.
— Благодарю вас, — ответила я.
В участок я возвращалась в приподнятом настроении. Не потому, что планировала воспользоваться гипотетической помощью. А просто потому, что и среди аристократов встречались достойные люди, и на фоне общения с Кариной и Свером было приятно лишний раз в этом убедиться.
Эксперт по магическим технологиям, которого Уилфорт специально вызвал в участок для консультации, оказался сорокалетним рыжеволосым мужчиной среднего роста. Цвет его волос нисколько меня не удивил: все эксперты в данной области были рыжими. Представители этой, третьей, масти имели особые отношения с магией. Как и тёмные, они были в меньшинстве, но, в отличие от нас, никогда не подвергались преследованиям и систематическому уничтожению. Их никогда не считали опасными. Потому что рыжеволосые полностью лишены магических способностей.
Эти люди не могут творить даже самую простейшую магию, ни светлую, ни тёмную. Однако у них есть и определённые преимущества. Во — первых, абсолютный иммунитет к магическому вмешательству. Воздействовать на них ни один маг не способен. Можно было бы сказать, что для этих людей магии просто не существует, если бы не 'во — вторых'. А 'во — вторых' заключается в том, что именно рыжеволосые способны соединить магическую энергию с неодушевлёнными предметами, участвуя таким образом в создании тех самых магических технологий. К примеру, для создания эхофона требуется тёмный маг, светлый маг и рыжеволосый специалист. Первый позаботится о телепатическом воздействии на искусственный мозг, второй — о передаче информации на большое расстояние. Но именно третий нужен для того, чтобы неодушевлённый аппарат обрёл способность воспринимать и перенаправлять на людей магическое воздействие.
Уилфорт поздоровался с экспертом как с человеком давно знакомым, при этом пожав ему руку. Я прищурилась, прикидывая, мог ли наш гость оказаться аристократом. В целом, среди рыжих дворяне встречались, в отличие от тёмных, каковые, в силу всё тех же исторических причин, в высшее сословие входили очень редко. Однако этот конкретный мужчина на аристократ походил мало. Скорее просто высококлассный специалист, уверенный в себе и знающий, что такое самоуважение, в силу своих профессиональных качеств.
— Господин Генри Рейдон, один из лучших экспертов в области магических технологий. — Уилфорт, как и положено, первым представил гостя. — Сержант Тиана Рейс, следователь отдела по борьбе со злоупотреблением магией тёмных.
Надо же, имя моё запомнил. Не ожидала.
— Очень рад.
Рейдон дружелюбно протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатиями.
— Я прочитал ваше письмо, лорд Уилфорт, и постарался собрать всю доступную информацию, — сразу приступил к делу эксперт.
Чёрт! Он сказал 'лорд'. Стало быть, прав был Райан: новое начальство всё же из высшей аристократии.
К слову, Уилфорт поморщился, когда Рейдон использовал такое обращение, но возражать не стал.
— Вы успели сделать какие‑нибудь выводы? — поинтересовался вместо этого он.
Я в ожидании подалась вперёд. Уилфорт пригласил Рейдона специально для того, чтобы разобраться в действии и способе создания таинственного экстракта, который распространял сбежавший торговец.
— Только один: такое невозможно, — с кривой улыбкой сообщил нам Рейдон. — Но, учитывая, что существование препарата является, как я понимаю, непреложным фактом, я вынужден отказаться от своего вывода. Однако предложить альтернативу пока не могу.
Он развёл руками.
— Дело обстоит настолько плохо? — спросил Уилфорт.
Эмоции на его лице не отражались, только на лбу пролегла пара лишних морщинок.
— Даже ещё хуже, — отозвался эксперт, при этом закидывая ногу на ногу так, словно болтал о погоде. — Ограничиться магической энергией одного человека не могли никак, в противном случае её было бы слишком мало, к тому же было бы невозможно имеющееся, насколько я понимаю, разнообразие воздействий. Зрительная галлюцинация и корректировка памяти — слишком разные способности, чтобы принадлежать одному магу. Но даже если доноров было много… Человеческий организм попросту отторгает чужую магическую энергию. Так что описанное вами действие попросту невозможно. Впрочем, кажется, я повторяюсь… Пожалуй, на основании имеющихся данных я могу заключить следующее. Препарат создан на основе 'обезличенной' тёмной магической энергии, то есть, энергии, существующей независимо от носителя.
— То есть от человека? — уточнил Уилфорт, не успела я нахмурить брови.
— Именно, — подтвердил Рейдон. — Эдакая самостоятельно существующая магическая энергия, которую можно прийти и извлечь из источника в концентрированном виде. В этом случае человеческий организм вполне мог бы принять энергию на непродолжительный срок. Также было бы реально найти в этом источнике энергетические волны, воздействующие на различные функции мозга.
— Что‑то вроде волшебного озера?
Несмотря на несомненную иронию вопроса, на губах Уилфорта не было и намёка на улыбку. И я его понимала. От самой мысли о возможности, высказанной Рейдоном, по телу начинали бежать мурашки.